Услыхав об этом, матрос, о котором шла речь, отозвался и тотчас же бросился в воду. Вскоре он подплыл к лодке и сообщил:

– Девушка боролась с большой жемчужной устрицей, убила ее и сейчас выплывет.

Не успел он договорить, как на джонку влезла окровавленная Лянь Цзинь-фэн. Сняв свое непромокаемое облачение, она подошла к Тан Ао и, протянув ему большую жемчужину, поклонилась ему в ноги:

– Мне нечем было отблагодарить вас, мой спаситель, но на дне моря, пока я ловила трепангов, вдруг появилась большая жемчужная устрица, я забрала из нее этот жемчуг только для того, чтобы поступить, как тот воробей, что принес в клюве благодарность [232]. Надеюсь, что вы, мой благодетель, не откажетесь принять эту малость со снисходительной усмешкой.

Поклонившись в ответ, Тан Ао сказал:

– Почему бы вам не поднести эту драгоценность вашему государю? Может быть, за это он не откажет вам в своей милости и поможет доставать необходимые яства для вашей матушки? К чему приносить ее мне в знак благодарности? Тем более что я ведь не из тех, кто делает добро, ожидая за него воздаяния. Пожалуйста, возьмите свою жемчужину, подарите ее государю вашей страны; само собой разумеется, это принесет вам пользу.

Лянь Цзинь-фэн возразила:

– Уже давно существует строгий указ нашего государя, будь то сановники или простой народ, в случае если станут подносить жемчуг или драгоценные камни, виновных подвергать каре по закону, а подношения предавать огню. Надпись, начертанная на вратах нашей столицы: «Только добродетель драгоценна» – как раз и выражает эту мысль! Мне эта жемчужина ни к чему, прошу вас, мой спаситель, примите ее и доставьте мне этим хоть некоторое душевное успокоение.

Видя, что девушка говорит искренно, Тан Ао вынужден был взять жемчужину. Затем он приказал матросам поднять паруса и подплыть к деревне Нарциссов. Все пошли в каюту. Цзинь-фэн поклонилась жене Линь Чжи-яна, поздоровалась с его дочкой Вань-жу; девушки встретились как старые подруги и с первого взгляда понравились друг другу.

Вскоре они доплыли до деревни Нарциссов и причалили к берегу. Попрощавшись с женой и дочерью Линь Чжи-яна, Цзинь-фэн взяла мешок с трепангами и кожаную одежду. Горячо сочувствуя горькой судьбе девушки и желая ей помочь, Тан Ао захватил с собой деньги и вместе с До Цзю гуном и Линь Чжи-яном тоже сошел на берег. Лянь Цзинь-фэн шла впереди, указывая дорогу; вскоре они дошли до ее дома.

Цзинь-фэн постучала, двери открыла старушка. Взяв у девушки одежду, она спросила:

– Почему вы так задержались, барышня? Госпоже немного получше. А трепангов вам удалось наловить?

Но Лянь Цзинь-фэн, занятая гостями, не ответила ей. Проведя Тан Ао и его спутников в комнату для занятий, она затем привела туда под руки свою мать, которая горячо поблагодарила Тан Ао за спасение ее дочери, а потом любезно поздоровалась с До Цзю гуном и Линь Чжи-яном.

Разговорились. Из ее рассказа выяснилось, что прадед Лянь Цзинь-фэн жил когда то в Линнани, но, спасаясь от мятежа в эпоху Южных и Северных династий [233], бежал в чужие края и обосновался в царстве Благородных. Прадед же Тан Ао оказался зятем семьи Лянь. Выяснив подробности, установили, что Тан Ао и госпожа Лянь родня по женской линии.

– Вы, наш благодетель, оказались нашим близким родственником! – обрадовалась госпожа Лянь. – Хотя уже три поколения нашей семьи живут здесь, но все-таки это чужое место, родных и друзей у нас здесь очень мало. К тому же муж мой умер, братьев у меня нет, имущества тоже нет; сын мой еще совсем ребенок; семья наша давно уже в таком упадке, что все разваливается. А в Линнани у нас еще остались кровные родственники по женской линии. Я давно уже мечтаю вернуться на родину, но разве бедная вдова с сироткой-сыном и юной дочерью могут отправиться в такую даль, за несколько десятков тысяч ли! Сегодня, к счастью, мы встретились с вами, наш спаситель, и к тому же вы оказались нашим родственником. Ах, если бы вы снизошли к несчастной вдове и, возвращаясь на родину, взяли с собой мать с детьми, не дали бы им умереть с голоду на чужбине, то поколение за поколением нашей семьи были бы вечно вам благодарны!