– Какой прелестный юноша. Жаль, что мне не позволено отведать столь мягкого мяса, – печально вздохнул демон, обратив взгляд на того, кто сидел по его правую руку. – Как наскучит с ним играть – отдай его мне, глава Ни.

– Боюсь, тебе придется долго ждать, – не взглянув на Фуланьу, ответил Ни Цзан.

На его тарелке лежала человеческая рука, с которой он аккуратно срезал мясо и ел, запивая вином с зубами на дне чаши.

– Был бы он бесполезен, я не стал бы тратить на него столько сил. Ты знал, что есть люди, способные черпать свою ци из далеких источников?

– Как интересно, – заулыбался Фуланьу, протянув к Вэнь Шаньяо свои длинные тонкие руки. – А с виду обычный человечек.

Отступив назад, тот с непониманием взглянул на Ни Цзана, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

– И что ты с ним сделаешь? – поинтересовался Фуланьу.

– Он прекрасно сойдет для «печи», – ответил Ни Цзан. – Такие люди рождаются не в каждом поколении – было бы глупо убивать его или отпускать.

Демон с пониманием кивнул, рассмеявшись при виде побледневшего Вэнь Шаньяо, который пораженно уставился на Ни Цзана.

Самым великим оскорблением в мире заклинателей было использование кого-то в качестве «печи» – источника столь большого количества ци, что можно было без медитации перепрыгнуть через несколько Ступеней. Однако исполняющий роль «печи» мог лишиться возможности применять собственную ци и становился бесполезным. Вся его дальнейшая жизнь сводилась к этой роли.

– Я отказываюсь, – процедил Вэнь Шаньяо, выдернув руку из хватки служанки. – Ни один человек по доброй воле не станет «печью»!

– А разве тебя спрашивали?

Страх тонкими иглами пронзил позвоночник. Вырвавшись из рук служанок, Вэнь Шаньяо воззвал к тени, но та молчала. Увидевший его отчаяние Ни Цзан лишь улыбнулся, неторопливо поднявшись из-за стола и подойдя к нему.

– Не получается призвать зверушку? Я даже рад этому – все же не зря подготовил одежду из вервия бессмертия.

Сердце Вэнь Шаньяо болезненно сжалось.

– Как ты узнал?

– Лишь предположил, – улыбнулся тот. – Вервие бессмертия запечатывает все – и ци, и, как оказалось, тень.

Демоны расхохотались, аплодируя Ни Цзану и глумясь над растерянным Вэнь Шаньяо, у которого отняли и тень, и оружие, оставив его с пустыми руками.

– Как только юному господину Ни наскучит играть с ним – отдайте нам!

– Уж больно вкусно выглядят его руки! И глаза наверняка имеют превосходный вкус!

– Уведите его, – велел Ни Цзан служанкам, которые вновь сжали свои пальцы на руках пленника.

– Где нам его запереть, господин?

– В комнате, что я приготовил.

Послушно поклонившись, служанки спешно увели Вэнь Шаньяо из шумного зала, отведя его в северную часть клана. Стены здесь были выше и старше, а деревья толще, с кроной, которая, подобно навесу, скрывала внутренние дворики.

Заперев Вэнь Шаньяо в комнате, хихикая и насмешливо переговариваясь, духи ушли. Стоя на пороге, он оперся спиной о дверь, рассматривая маленькую, узкую комнату с решеткой в виде узора на окне, простой кроватью и столиком. На стенах висели старые полотна, на которых изображались используемые для «печи» люди. Эта комната принадлежала узникам, а не гостям.

Дрожащими не то от злости, не то от обиды пальцами Вэнь Шаньяо попытался развязать пояс, но тот намертво вцепился в талию. Одежда не поддавалась, как бы он ни пытался ее снять, смаргивая ненавистные слезы.

Сдавшись, Вэнь Шаньяо сел на кровать и заметил валяющийся рядом мешочек цянькунь. Стоило взять его, как в руку тут же упала неваляшка с хихикающим Луанем. Когда он только успел залезть обратно?

– Проваливай в Бездну! – сорвался на крик Вэнь Шаньяо, с такой силой ударив игрушкой по стене, что та раскололось пополам.