Через некоторое время они приблизились к высокому горному пику, одна сторона которого была покрыта деревьями, а другая представляла собой голые скалы. На этих скалах выстроили дворец с белыми стенами и зеленой крышей, с платформами, на которых росли сосны, и спускающимися в низину потоками воды. Это была крепость, к которой не знаешь, как подобраться.

Лу Чуньду встал на плоский круглый камень, и Вэнь Шаньяо поспешил к нему. Платформа неторопливо оторвалась от земли и медленно поднялась вверх. Стоило Вэнь Шаньяо бросить взгляд вниз, как ноги невольно задрожали. Сглотнув, он сосредоточился на дворце, к которому они приближались. Пожалуй, в нем было не стыдно принять императорскую семью, но, насколько он знал, там часто проводились собрания заклинателей, а также приемы для высокопоставленных гостей. Когда же платформа опустилась на твердую поверхность, Вэнь Шаньяо облегченно вздохнул и отправился за Лу Чуньду.

На просторных верандах и широких лестницах было пусто, однако у дверей их встретила пожилая женщина, которая учтиво поклонилась при виде заклинателей.

– Для чего младший мастер Лу пожаловал так поздно?

– Мы пришли к госпоже Бао.

– Ох, тогда прошу за мной.

Старушка провела их внутрь темного зала, и по коридорам они добрались до верхних этажей. Когда женщина постучала в дверь, то ответа не последовало, и тогда она бесшумно раскрыла двери, пропуская гостей.

– Госпожа Бао, к вам…

– Чуньду, давно ты меня не навещал, – прервал старушку женский голос. – Тетушка Чжисюй, оставь нас.

Старушка поклонилась и вышла. Вэнь Шаньяо же проводил ее странным взглядом: это и есть главный дух-слуга Байсу Лу, которого так боится Луань? Странно, на вид простая сгорбленная старуха, которая испокон веков прислуживает главной семье.

В комнате витал сильный запах лекарств, а лунный свет свободно проникал через открытые окна, вырисовывая сидящий в кресле-каталке силуэт. Стоило к нему приблизиться, и Вэнь Шаньяо увидел откинувшуюся на спинку женщину, некогда способную одним взмахом обезглавить мана, а теперь коротающую свои дни взаперти.

Когда Вэнь Шаньяо в прошлых жизнях приходил убивать госпожу Бао и ее ребенка, те выглядели не лучше живых трупов: лишенные волос, до жути худые, с серой кожей и редким дыханием. Однако пока госпожа Бао не потеряла своего величия: живой, пылающий взгляд, подведенные киноварью глаза и золотые волосы, забранные в аккуратную косу, перекинутую на грудь. Перед ними сидела Свирепая Львица, и Вэнь Шаньяо мог поклясться, что если она захочет, то встанет на ноги.

– Ты пришел не один. Это и есть твой ученик? – оглядев Вэнь Шаньяо, заметила Бао Чжунши. И стоило ей почувствовать до сих пор витающий вокруг него запах алкоголя, как она вопросительно взглянула на Лу Чуньду: – Для чего ты его привел?

– Он вырос на Востоке в семье врачевателей. Ему приходилось иметь дело с ядами.

Бао Чжунши покачала головой, устало произнеся:

– Ни ты, ни Цаоцао не смогли меня вылечить, и думаешь, это сделает ребенок?

– Он лишь осмотрит вас, и все.

Она вздохнула, оценивающе взглянув на Вэнь Шаньяо, и с явной неохотой произнесла:

– Только ради вашего успокоения.

– Благодарю.

Вэнь Шаньяо шагнул навстречу, чувствуя, как Лу Чуньду едва ли не прожигает ему взглядом затылок.

– Вы помните, что делали до болезни?

– Посещала прием у императора вместе с другими главами, их женами и детьми, – устало произнесла та. – По возвращении в клан появились первые симптомы.

– Вы не думали, что вас могли отравить?

– Нет. Все пили и ели то же, что и я, и никто другой не пострадал, – весьма резко ответила госпожа Бао.