Здесь же располагалась аптека и несколько модных магазинов для туристов.

Хозяин трактора, отбуксировавший Массимо до центральной площади, отказался от вознаграждения, которое тот ему пытался всучить, и уехал восвояси, посигналив и помахав на прощание. Инспектор огляделся по сторонам. Местечко напоминало живописную почтовую открытку. Около муниципалитета приколотые к доске объявлений листовки зазывали жителей в местную школу, на собрание против строительства новой лыжной базы. Массимо вспомнил о вырубке леса у подножия горы. Видимо, и здесь, в сельской глуши, кипели нешуточные страсти.

Найти своих оказалось плевым делом: тело обнаружили неподалеку от деревни. Туда вела грунтовая дорога, проходившая по каменоломням и лесопосадке. Патрули местной полиции уже ограничили движение, установив блокпосты в обоих направлениях. Один из полицейских старательно записывал номерные знаки и личные данные любопытных владельцев, которые тянули шеи и высовывали головы из окон автомобилей.

Показав удостоверение, Массимо спросил комиссара Батталью. И вскоре угодил в трясину, из которой все еще пытался выбраться.

К счастью, начальник переключил свое внимание на других. Теперь он разговаривал с какой-то старушенцией в длинной, доходившей едва ли не до пят куртке. Такую не упустишь в толпе: ее остриженные под каре волосы с падающей на глаза челкой были выкрашены в ядовито-красный цвет, не гармонировавший с естественными красками природы. Она указывала на что-то в сточной канаве, уходившей в лес, начальник утвердительно кивал.

Должно быть, свидетельница. Должно быть, именно она обнаружила тело.

Наконец Массимо добрался до края трясины. Кто-то протянул ему руку. Массимо поблагодарил за любезность, хотя от смущения его слова прозвучали как невнятное бормотание.

Впервые после выпуска из Академии он чувствовал себя как на экзамене. Несмотря на холод, он весь вспотел и дышал с трудом. Худшее стечение обстоятельств было трудно себе представить.

– Инспектор Массимо Марини, – представился он, протягивая руку Батталье. – Прибыл в ваше распоряжение. Меня не поставили в известность, что вы выехали на место происшествия, иначе я прибыл бы раньше.

Он и сам не понимал, зачем это сказал. В его голосе звучали нотки обиженного мальчишки.

Не дождавшись рукопожатия, Массимо убрал ладонь. Он начал свыкаться с этим паршивым днем.

Мужчина смотрел на него, не говоря ни слова. Массимо показалось, что тот слегка качает головой, предупреждая о чем-то. Ему ответила пожилая особа:

– Видите ли, инспектор, убитый, наплевав на приличия, даже нас не поставил в известность!

У нее был сиплый голос и пренебрежительный вид.

Массимо смерил ее взглядом. Шерстяной берет с люрексом сполз на легкомысленную челку, которая никак не вязалась с морщинистым лицом и твердостью, свидетельствовавшей о колючем характере. В свою очередь комиссар тоже изучала его лицо, ища подтверждения бог весть каким своим мыслям, покусывая при этом дужку очков. Массимо обратил внимание на узкие губы, которые женщина то и дело выпячивала, взвешивая какую-то идею. Или мнение.

Под курткой угадывалось приземистое тело. Ткань, обтягивая грузные бока, натянулась до предела.

К ним подошел агент с телефоном и протянул трубку женщине:

– Вас, комиссар. Главный следователь. Спрашивает, есть ли минутка.

Она кивнула и отошла на несколько шагов, не спуская с них глаз.

Массимо окаменел и даже не заметил, как человек, которого он принял за комиссара, пожал ему руку и представился агентом Паризи. Во рту у инспектора пересохло, все тело окоченело от холода. Он пытался сформулировать в голове извинения, которые бы не звучали по-дурацки. Но как только комиссар закончила разговор, у него вырвалась самая неподходящая фраза: