– Ах, так! – девушка резко уставилась на него обиженным взглядом. – Я пришла не сама! Сама я в такую глушь точно не забралась бы! Я пришла с отцом. Его ваши все уважают, вот и позвали как почетного гостя, а меня он взял, чтобы мне выражали почтение, вот!

– Так я и выражаю, – непонимающе сказал Арсен. – Просто имя твое хотел узнать. Но ты права – спрошу у твоего отца!

– Ха! – деланно усмехнулась девушка. – Можешь даже не пробовать! Тебя к нему даже не пропустят!

– Кто? – усмехнулся Арсен. – Тут все свои. Не забывай, ты у нас в гостях! Привет!

Арсен махнул рукой и поспешил быстрее уйти и затеряться в толпе.

– Ну, что? – словно чертик из табакерки, на него выскочил Вардан. – Познакомился со своей невестой?

– Еще как! – Арсен уперся руками в бока.

– И как же зовут твою избранницу? – вызывающе наклонив голову, спросил Вардан.

– Ну, да! Буду я всем рассказывать ее имя до свадьбы! – ответил Арсен.

– Я так и думал, – сказал Вардан. – Ничего ты не познакомился. Должен мне рубль.

– Ты, братец, думай пореже, оно, как видно, тебе вредит, – сказал Арсен.

– А, ну раз так, то когда свадьба-то? – спросил Вардан.

– Так надо у родителей спрашивать, – ответил Арсен.

– Вперед! Беги спрашивать! – кивнул в направлении стоявшей у самых богато накрытых столов свиты господина Вагаршака.

– Ну, ты и олух! – сказал Арсен. – Кто же на похоронах о свадьбе договаривается?

– Это верно, – серьезно ответил Вардан. – Тогда потом сходишь.

– Схожу, – ответил Арсен.

Все шло своим чередом. Собравшиеся почтили добрую память усопшего и выказали должное уважение сытной и вкусной трапезе. Звучали витиеватые тосты, полные воспоминаний о долгой и яркой жизни дедушки. Лились слезы, слышался женский плач.

Вечерело. Небо постепенно усеялось яркими точечками перемигивающихся звезд, а горизонт очертили четкие черные росчерки гор. Потянуло прохладой, зажглись костры. Глубокие морщинистые лица стариков подсветились теплом живого пляшущего пламени, а их ладони, тянущиеся к огню, становились еще теплее. Пламя отражалось в глубоких темных глазах, полных горести от потери и радости от наслаждения видом бегающих стаек внуков.

Зазвучала зурна, зарокотал и рассыпался звонкими трелями дхол. Заплясали люди, в такт им плясали тени и пламя костров. Хлопали ладоши, трещали поленья, щедро рассыпая искры в усыпанное звездами ночное небо. Хорошим человеком был дедушка Вазген.

Утро выдалось хмурым. Накрапывал дождик, низко плыли облака. Обильно выпитые вчера вино и коньяк давали о себе знать. Взрослые бурчали и были раздражительными, поэтому Арсен решил, что сходить к господину Вагаршаку будет хорошей идеей и предлогом отлучиться со стоянки.

Арсен влез в вартик и натянул свой лучший архалук (он же был и единственным) и, стараясь не особо попадаться на глаза взрослым, пошел со стоянки в город.

Шатры боша стояли на окраине квартала Конд. И этот пустырь боша занимали уже много веков. Так много, что местные старики и не помнят. Армяне, жившие в Конде, дружили с боша. Бедняк к бедняку тянется.

Имение господина Вагаршака располагалось, разумеется, не в Конде. И дорога к нему пролегала по весьма состоятельным кварталам. Арсен постоянно ловил на себе взгляды удивления, а иногда и пренебрежения. Оно и понятно – одежда в дырах, босые ноги, растрепанные и никогда не знавшие гребня кудри. А смуглая кожа мгновенно выдавала, что он боша. Не то чтобы в Эривани к какому-то народу относились хуже, чем к другому, но боша – это всегда бедняки. А зачем бедняку появляться у домов богачей? Неспроста, подозрительно. Вот и сторонились его прохожие, закрывались калитки, захлопывались окна. Но Арсен к этому привык, как и любой боша.