– Слушай, давай все-таки завтра подъеду, – сказала я. – Уже девять часов вечера, совсем темно.

– Нет-нет, давай сегодня, сейчас, – настаивала она. – Это существо – что-то с чем-то. Нападает на мою Дашку, загнало ее под диван, шипит и рычит.

Я представила себе огромную персидскую кошку Дашку и удивилась еще больше. Ведь, насколько я знала, котенок был примерно месячным. Кроха.

– Эта кроха уже меня исцарапала, – сказала Лена. – Приезжай срочно!

– Черт возьми, – пробурчала я. – Ладно, сейчас соберусь.

У двери Лены я оказалась в одиннадцатом часу. Она тотчас отворила.

– Забирай скорей свое «сокровище» – она тут уже свои порядки наводит.

– И где же мое «сокровище»?

– Вон выглядывает из-за двери.

Из-за дверного косяка, действительно, высунулась уморительная мордочка с ярко-голубыми глазами и большими ушами и снизу, не мигая, уставилась на нас. Я засомневалась, каким образом эта очаровашка могла наделать столько шума, шагнула к ней и протянула руку, чтобы погладить. Малышка тотчас распушилась, изогнула дугой спину и громко зашипела. Я отдернула руку и расхохоталась. Малышка была с характером.

– Когда я ее привезла, она тут же стала наводить свои порядки. – Рассказывала Лена. – Дашка подошла к ней познакомиться, она вот так же выгнулась, подняла шерсть дыбом – и бросилась на нее. Дашенька у меня воспитанная, ушла сразу, а эта за ней. Не успокоилась, пока под диван не загнала. Потом обнаружила Дашкины мисочки, поела – и снова к дивану, рычит и шипит на Дашку. Та нервничает.

– Понятно. Тогда я рассиживаться не буду – на метро надо успеть. Плохо, что у меня дома никакой еды для котенка нет.

– Пожертвую тебе полминтая, – сказала Лена и направилась к холодильнику.

Я достала шерстяной платок, взятый специально для этой цели, изловчилась и накинула на котенка. Тот возмущенно заверещал. Я быстро засунула его в свою сумку. Лена протянула мне пакет с рыбой, и я поспешила домой. Всю дорогу, сначала в автобусе, потом в метро, котенок молчал. Наверно пригрелся и спит, решила я. Так что до дома мы добрались благополучно.

Включив свет в прихожей, я открыла сумочку, вынула малышку и поставила на линолеум. Она с любопытством огляделась и, не проявляя ни смущения, ни страха, принялась изучать обстановку. А я переоделась в толстый купальный халат, дома уже было прохладно, и пошла в кухню, чтобы сварить ей (или ему?) рыбу.

Пока резала на разделочной доске минтая, малышка уже крутилась в кухне у меня под ногами, вероятно, учуяв рыбу. «Подожди, сейчас сварю и дам тебе», – говорила я котенку. Но не тут-то было! Ждать он не пожелал. В мгновение ока вскарабкался по моим голым ногам, по халату мне на плечо, шлепнулся на стол, вцепился когтями в сырую рыбу и с урчанием принялся за ужин. Я вырвала у него кусок сырой рыбы, опустила малыша на пол – подожди. Как бы не так! Через пару секунд он снова сидел у меня на плече, еще через пару секунд уже с урчанием пожирал рыбу. «Да… – вслух произнесла я, – похоже, жизнь у тебя была не сахар. С тобой не соскучишься…» И как в воду глядела.

Через несколько дней котенок совершенно адаптировался и уже позволял брать себя на руки и гладить. Но характер, но темперамент!.. Это был какой-то крошечный вечный двигатель, носившийся по квартире, словно ртутный шарик, поймать который почти невозможно. Все же я смогла определить, что это девочка, и за элегантную внешность нарекла ее Лукрецией, подразумевая Лукрецию Борджиа. Однако своей дикостью и даже порой свирепостью новоиспеченная Лукреция серьезно меня озадачила – это был настоящий дикий котенок. Как известно, толкователи имён считают, что имя оказывает на судьбу и характер человека сильное влияние. Быть может, на животных тоже? – подумала я, припомнив репутацию одиозной дочери папы римского. И срочно переименовала котенка из Лукреции Борджиа в Зосю. Это имя к ней прилипло.