Когда я оказалась там, вдруг осознала: здесь все наоборот.

Петли на дверях с другой стороны, слова пишут справа налево, и книжки открываются не так, как мы привыкли.

Все абсолютно по-другому.

В общем, Джинджер попала в зазеркалье. На удивление, мой парень тоже стал «зеркалить».

До этого он был прекрасным мужчиной, ухаживающим и внимательным. А в Израиле с ним что-то случилось.

Он начал проявлять стороны, о которых я не догадывалась. Но самое неприемлемое для меня: он умел выводить людей на эмоции, при этом пользуясь и манипулируя ими.

Я не могла противостоять ему, не умела, и он этим успешно пользовался. Только годы спустя я научилась взаимодействовать с такими людьми без ущерба для себя, но в большинстве случаев, я старалась просто избегать их.

Мы путешествовали по Израилю на машине, трасса была проложена вдоль пустыни.

Сначала мы посетили один город, потом другой, и однажды сильно поссорились по дороге в Эйлат3.

Тогда сидя там, в машине по середине дороги, я поняла, что мой паспорт остался у него дома в шкафчике под замком. Он, возможно, специально изъял его на случай если я захочу улизнуть.

И я захотела.

От этой мысли я впала в ярость еще большую чем была изначально.

Он все продумал.

Мы продолжали неприятный диалог.

– Я выйду здесь, прямо здесь.

– Может тебя отвезти в ближайший арабский город и оставить там? – с насмешкой предложил он. – Там, где мне разбили стекла в автомобиле.

– Делай что хочешь.

– Ты знаешь, что тут не безопасно? – сказал он более спокойным голосом.

– Надо полагать, я поймаю машину и уеду обратно.

Отдай мне ключи от квартиры. Я возьму свой паспорт и улечу. А может уеду в Тель-Авив.

– Я знал, что ты можешь так поступить.

– Поэтому спрятал мой паспорт?!

Внутри меня проходили разряды тока. Та Джинжер была не похожа на нынешнюю.

Я пыталась открыть дверь, но он заблокировал замок.

Спустя некоторое время я успокоилась. И поняла, что с этим человеком у нас не может быть ничего общего.

Я промолчала весь оставшийся путь, также как и все последующие дни отдыха.

Единственное, что я помню в тот момент, это как за окном стояла «Арабская ночь».

На небе, с одной стороны отчетливо виднелись звезды и месяц, с другой очертания солнца – это зрелище мне нравилось больше всего в пустыне.

Пустыня прекрасна, но холодна ночью. И если бы я вышла из машины тогда, в октябре, в своем легком платье, пожалела бы об этом.

Благо, я взяла себя в руки и успокоилась.

Я уехала через две недели и перестала с ним общаться. Тогда я потеряла ненадолго связь с Израилем и моей любимой пустыней.

Мою любовь к ней не объяснить. Я никогда не жила, и даже, не рождалась, но почему-то с детства мечтала побывать там.

Это как история Гертруды Бэлл, Британской поданной, которая любила пустыню всем сердцем.

Она внесла большой вклад в историю развития племен и государств на территории Ближнего Востока.

Ее спрашивал каждый: «Что белая, хрупкая британка делает на территории ближневосточных государств?» А она неизменно отвечала, что этого не объяснить, провидение завело ее.

Она была близка мне. Я чувствовала связь с каждым таким человеком, историей, и не находила препятствий в виде временных или территориальных пропастей между нами. Я чувствовала через рамки и границы их энергетику и сакральный смысл их поступков. И пыталась найти смысл своих, и свой путь.

Вторым мужчиной из Израиля был Валентино. Я встретила его в свои следующие каникулы в Тель – Авиве, гуляя по берегу моря в день святого Валентина. Мне показалось это интересным совпадением.

Мы гуляли по набережной средиземного моря, наблюдая закат и наступление ночи. Он взял меня за руку и сказал, что покажет чудесное место. Мы отправились в сторону пирса.