– Я вас не знаю, – спокойно ответила я. – Лучше поостеречься, чем остаться совсем без ничего.

Эвальд наблюдал за нашей перебранкой, насмешливо щурясь. И улыбка у него была такая… нехорошая. Он кивком пригласил меня внутрь шатра, а начальнику охраны, вознамерившемуся шагнуть за мной, сказал:

– Мы с инором Лангебергом сами разберемся, у тебя и так дел полно.

В шатре троим было тесно, все же он был не жилой, а походный: от неожиданного дождя спрятаться да показать начальствующее положение. Маг выглядел недовольным, но его недовольство, пожалуй, было вызвано не теснотой, а моим появлением, так как сам он уже успел разместиться со всеми удобствами и даже магический огонек зажег, видимо считая, что это придаст уюта. Огонек мерцал, отбрасывал зловещие тени по матерчатым стенкам и действовал на меня совсем гнетуще. Принц жарко дышал в затылок, как огромный дикий зверь, ничего не говорил и совсем не собирался покидать свое стратегическое место у входа. Не догадывался он, видно, что при необходимости я могу прожечь в матерчатой стене дырку, вполне достаточную для бегства. Разве что придворный маг вряд ли даст мне это проделать у него на глазах. Молчание уже казалось тяжелым и вполне материальным, когда я развернулась так, чтобы видеть обоих своих противников, а они явно уже перешли из попутчиков в противники, и спросила:

– Ваше Высочество, вы хотели меня видеть? Возможно, ваш подчиненный все же ошибся и я могу уйти?

– Нет, – протянул он, глядя на меня с каким-то жадным любопытством. – Я хотел продолжить нашу беседу. Инор Лангеберг, поставьте полог тишины. Мне не нравится, когда подслушивают, пусть даже делается это с самыми благими целями.

Маг выполнил его просьбу с явной досадой. Я недоумевала, что же такого собираются мне сейчас сказать. Неужели вербовать в осведомители гармской разведки? Интересно, стоит ли мое согласие безопасного проезда до границы? Я с трудом подавила возникший смешок. Что за глупые мысли приходят в голову? Такими вещами занимаются не наследные принцы. Но что-то же ему нужно…

– Я хотел бы вернуться к нашей занимательной беседе, – бархатистым, обволакивающим голосом начал Эвальд. – Только вот, знаешь ли, дорогая, есть у меня такая привычка – видеть истинное лицо того, с кем разговариваю.

– Я не понимаю вас, Ваше Высочество. Я свое лицо не скрываю, – изобразила я удивление, получилось на редкость правдоподобно, мне даже самой понравилось, только, если судить по лицам мужчин, никто мне не поверил.

– Я хочу, чтобы ты отключила артефакт, – тоном, не допускающим возражений, сказал принц. – То, что ты девушка, мне известно. Так что не надо говорить, что ты свое лицо не скрываешь. Ведь это неправда, и инор Лангеберг может это подтвердить.

Инор Лангеберг недовольно кивнул. Похоже, эта ситуация не нравилась ему почти так же, как и мне, но убедить своего сюзерена маг не смог.

– Оттого, что я его отключу, что-то изменится? Или мои ответы станут более правдивыми? – холодно спросила я.

Но голос подростка совсем не подходил к такому заявлению, только заставил мужчин переглянуться и снисходительно улыбнуться. Да, мама одним взглядом сумела бы их проморозить, ей даже магию для этого задействовать не пришлось бы. Но это мама, она оттачивала свое умение десятилетиями. Вполне возможно, что и в своем настоящем облике я не смогла бы произвести нужное впечатление.

– Выполни мою просьбу, – с явной угрозой в голосе сказал Эвальд, – или этим займется инор Лангеберг. Ты же понимаешь, что ему вполне под силу вскрыть твой артефакт.

Такое заявление меня возмутило. Не настолько слабой магичкой была моя мать, чтобы ее поделку можно было вот так, на коленке, вскрыть посреди степи за пару минут, пусть даже этим займется придворный маг, восседающий здесь с кислым выражением лица и явно не желающий получить дополнительную работу, к тому же довольно сложную.