– Где-то здесь я видел ресторан, – японец огляделся по сторонам и поманил Алекс за собой. – Вон он, идём.

– Чувствую себя нахлебником, – пробормотала девушка, произнеся последнее слово на русском, когда они сделали заказ.

– Кем-кем? – не понял Уесуги. – Снова русский?

– Просто в английском нет аналога этого слова, – пояснила Алекс, хватая бумажную салфетку.

– А что это значит?

– Что-то вроде человека, который вынужден жить за чужой счёт, только в мягкой форме, – девушка покрутила в руках салфетку.

– Вот как, – кивнул Уесуги, наблюдая, как Алекс то мнёт то расправляет салфетку. От чего же она так нервничает? – Как ещё раз это слово произносится?

– Нахлебник.

– Давай по слогам.

– На-хле-б-ник.

– Нъяхльебньек, – повторил японец. – Так?

– Вполне так, – Алекс одобрительно покивала головой.

Уесуги засмеялся:

– Ну вот, без Джима могу ведь и нормально произносить.

– А что с ним не так? – не поняла девушка.

– Он постоянно веселиться и шутит. Иногда это здорово, но иногда это мешает сосредоточиться, – ответил японец.

– Вот как, – по-японски пробормотала Алекс.

– Слушай, тебя кто-то учил японскому языку? – не выдержал Уесуги.

– Нет, я самостоятельно его изучаю, – пожала плечами Алекс. – Если бы меня кто-то учил, то я немного знала бы и иероглифы, но, к сожалению, пока знаю некоторые фразы и слова разговорного японского.

– Это тоже здорово. У нас в стране это даже заслуживает уважения.

– Самое забавное, что у нас в России говорят, что японский язык сложный, а в других странах говорят, что русский язык сложный.

– Я наслышан об этом.

– Да, но по большей части он сложен богатым запасом матерных слов и иностранцам сложно понять, о чём мы говорим, когда через слово слышится мат, – засмеялась Алекс.

– Мицу мне вроде говорил, что русский язык самый богатый по матерным словам, – улыбаясь, кивнул Уесуги.

– Японский язык вроде тоже не так скуден на мат, – девушка, наконец, отложила салфетку, точнее те клочки, что от неё остались.

– Чем тебе так не угодила эта салфетка? – не выдержал японец. – Ты нервничаешь?

– Не знаю, – выдохнула Алекс и опустила голову, уставившись в стол. – Я не могу не нервничать с того самого момента, как оказалась здесь. Я так много хотела тебе сказать, а сейчас не могу подобрать слов. Да и не знаю, что сказать.

Уесуги молчал и смотрел на девушку. Всё это время, что она здесь, ему было интересно наблюдать за ней. Вроде бы она была такой открытой, по её глазам было видно, что она ещё ни разу ни о чём не солгала, но для него эта девушка казалась загадкой. Словно нераскрытая книга, которую хотелось прочитать и узнать, что в ней. Ему казалось, что всё-таки что-то она скрывает, что у неё есть какая-то тайна. И эта тайна не простая. Эта тайна казалось какой-то волшебной. Он даже рискнул предположить, что если вдруг раскроет её тайну, то ему откроется что-то новое, прекрасное и магически интересное. В то же время он так и не придумал, что делать с Алекс дальше. Можно было бы давно отправить её в посольство и продолжать работу. Но он не хотел этого делать. Чем больше он её узнавал, тем меньше ему хотелось отпускать эту девушку. Что-то внутри, скорее всего его внутренний голос, говорил ему не расставаться с этой девушкой. Иначе он пожалеет и что-то потеряет. Только вот о чём он пожалеет, что он может вдруг потерять, если всё-таки решит отправить её домой?

Принесли еду.

– Ну да ладно, у меня есть время придумать или написать то, что я хотела бы тебе сказать, – перевела всё в шутку Алекс.

– Ты права, – кивнул японец. – Приятного аппетита.

– Приятного аппетита.

Когда Алекс и Уесуги вернулись в холл гостиницы, у японца зазвонил телефон.