– Нет! – улыбается графиня, и объясняет – Пусть Данечка наслаждается! Ему обожание необходимо. Все это – она кивает на толпу гостей – для него! А мне любовь поклонников, и зависть соперниц уже надоели, за многие века!

Вдруг замечаю, что Мара изменилась. Не внешне. Она стала другой духовно – исчез внутренний "стальной" стержень. Теперь вампирша мягкая, будто восковая, оплывающая от огня свеча.

Но, кое-что в ней осталось таким, как и раньше – Графиня Манчини с наслаждением курит, вставив в мундштук сигарету. Откуда наслаждение, если на нас не действуют никакие яды или вещества, в том числе, алкоголь и никотин? Только если выпить кровь, в которой это все растворено.

Ответ знаю – сила привычки. Мара внушила сама себе, что получает удовольствие от курения, и действительно, получает. Но при соблюдении определенного ритуала – Манчини всегда использует мундштук. Даже думаю, что для кайфа ей достаточно держать эту трубочку в руках.

Между тем, графиня продолжает говорить о своем детище:

– Но, за Дени надо следить – как бы не натворил чего! Молодой, неопытный, легкомысленный, упрямый… Еще и сложный характер!

Она не осуждает – наоборот, в ее тоне обожание.

– Ты влюбилась, что ли? – интересуюсь я.

– Возможно! – кокетливо пожимает плечами графиня.

Теперь уже я испытываю ревность – человеческую. Мара так трясется над этим Дени! Меня же она никогда не любила, и относилась… наплевательски. Манчини никогда никого не любила, по крайней мере, мне не довелось наблюдать. Почти двести лет я таскался за ней по всему миру, а она… Часто предпочитала других мужчин – и вампиров, и даже людей.

Так продолжалось до тех пор, пока влияние, мистическое воздействие Создательницы на ее Обращенного, не ослабло со временем. Став, с возрастом, сильнее, я смог ему противиться, поборол болезненную страсть. И мы с Марой расстались, пошли каждый своим путем, о чем графиня, думаю, нисколько не жалела. Мы не искали друг друга, и не виделись. Однако, крепчайшая незримая связь Создателя и Обращенного оставалась всегда.

ОНА

Даже я, занятая мыслями о призраках прошлого, вижу, что Тимофей Демидов явно клеиться к Саше, она же явно этому противиться, и вообще – Тимошу едва выносит. Странно… В универе, весь прошлый год, они вели себя, как пара. Поругались, что ли?

Сейчас же, когда Тим, якобы случайно, касается локтем руки девушки, она демонстративно отодвигается, скорчив недовольную мину. Но парень не унимается, и усиленно, бестолково, надоедливо за девушкой ухаживает. Наконец, так достает Сашу, что она встает, говорит:

– Пойду свежим воздухом подышу!

И уходит.

Тимофей тоже вскакивает, что бы отправиться следом, но мать его останавливает:

– Куда ты? Саша в туалет пошла! Сядь на место!

Замечаю и это – несмотря на любезность старших Демидовых, в их общении с другими людьми, даже сыновьями, присутствует властность. Ясно, что эти люди привыкли повелевать.

ОН

Пока мы с графиней развлекались вином и разговорами, Грачик исчез. Напрасно Мара высматривает его среди веселящихся гостей – парня не видно.

– Пойдем! – бросает мне Манчини, поднимается, и направляется к выходу. Плетусь за ней, как в старые времена. Ее повеления уже не действуют, но… Как в случае Мары и курения – привычка. Подчиняюсь.

Графиня точно знает, куда идти – между ними, Создателем и Обращенным, такая же особая связь, как и между ею и мной – Мара Даниэля чувствует. Мы оказываемся в холле, и следуем дальше, используя внушение – никто из находящихся здесь людей нас не видит. И не слышит того, что слышим мы, ибо у них не такой острый слух – стоны, раздающихся из женского туалета.