3

Сомнений не могло быть в том, что она та самая девчонка, что помогла ему встать, когда он сидел бессильным, беспомощным по колено в воде у берега, у пирса. Будто сидел в луже, хоть в переносном, хоть в прямом смысле. Выходило так, что она из группы «а», в которой большинство девушки. Выходило так, что они могут на неделе иногда встречаться на больших лекциях, что слушает весь курс. Что ж, возможны встречи, скорей не встречи, а то, что он будет тайно вскидывать взгляд в её сторону, да так, чтобы не заметила она, та самая свидетельница того самого положения в том событии, в котором он выглядел уж очень неприглядно. Какой уж там Жак Клод ван Дамм, какой уж там Чингачгук, Брюс Ли, Джеки Чан и тому подобные герои, на которых он подростком так и восхищался, на которых ох как заглядятся девчонки, девушки. Потому и стоило, если и взглянуть на неё, то под прикрытием неизвестности, да так, чтобы она не заметила никак, не почувствовала ничего, не узнала никогда.

Конечно, можно было бы и не вскидывать утаённый взгляд, вообще не сворачивать в её сторону голову, будто её нет, не подозревает о её существовании, но получилось, случилось так, что он в эти дни даже стал как-то ждать вот этих объединённых лекций, чтобы как будто ненароком, всё также тайно да вскинуть взгляд неприметный. И как побороть такое чувство, такую нацеленность что ли?

Изучил, запомнил расписание как следует. И когда наступала очередная лекция, то сердце его в возвышенном возбуждении ожидало наступления данной лекции, когда он пристраивался в задних рядах, будто выискивая удобный плацдарм, чтобы оттуда временами во время лекции нет, нет да взором опрокидываться в ту сторону, где просматривается её профиль, что было чаще всего.

Да ладно бы так, но ведь стал преследовать её образ не сказать, что повсюду, но часто и в разных местах, но особенно перед тем, как заснуть. И видел ведь, что иногда подходят кто-то из парней до лекции, или же после лекции, или же усаживаются рядом, но по большей части из её же группы «а», и вот так и слушают лекции, и пишут, вот так и вгрызаются в гранит науки. Но отнести ли это к таким играм особенных взаимоотношений? Не знал, как ответить на такой вопрос, что задавал сам же себе? Но если даже так, то есть ли у него право на ревность?

Бывало так, что проходила она мимо или одна, или с кем-нибудь из девушек из своей группы, а то и в компании нескольких девушек. Но точно не видел, чтобы рядом постоянно присутствовал кто-либо из парней из её, не её группы. А то ведь уже наметились кое-какие пары. Ну, да ладно. Но нечто другое также стало волновать его…

Чувствует он, что-то не то творится с ним в последнее время. И как-то понимает, что что-то не то именно после той ночи с 30 на 31 августа, когда он никак не переночевал у родственников, а был неизвестно где. И никак не вспомнить предпосылки своей пропажи. Был вечер в трамвае, и стало утро в трамвае. Может, кто-то незаметно уколол шприцем со снотворным, что он ушёл в небытие, ушёл в сон без сновидений. Затем привезли его в какую-нибудь явочную квартиру, а там убедились, что он-то никакой не шпион, не разведчик, что взять с него. Или похитили с целью выкупа, но убедились, что он никакой не сын каких-нибудь олигархов, банкиров, и что взять с него опять, же, нечего, потому и отпустили, да так, что он снова очутился в трамвае. Но вот вопрос – в том ли трамвае он очнулся? Вот на это-то он не обратил внимания. И не подумал об этом.

Да, что-то творится с ним в последнее время, ибо чувствует он, и как понимает про это изнутри какой-то интуицией неведомой. Но что за перемены?