Давая наглости везде.
Они неслись в просторы света,
По очереди садясь за пульт,
Решая выход из запрета,
К подлёту на земельный курс.
Как в прошлый раз, уже не выйдет,
Им нужен официальный вход.
С платформой магий, если впустят,
Как дипломатов райских флот,
То будет время для работы,
Условия для всех систем,
И незаконных воровских приборов.
Осталось избежать проблем.
Удачный вариант событий,
Но, если их раскусят там,
То в кучу соберут весь пепел,
Без всяких следствий по делам.
Сама граница, если вскроет,
Что в корабле летят они,
То Травий иммунитет теряет,
И коды доступов в шары.
Товарищи случайных выгод,
Вернулись на планеты мер,
От тяжести довольных взглядов,
Там каждый боязливо млел.
Кавачи разбрелись по рынку,
Эксперимент начал идти;
На теле каждого пластинка,
Сейчас в них сходства не найти,
Все изменили очертания
Размеров, веса и пород,
Гражданство, вкусы, воспитание
И сведения про их прилёт.
Кругом сверяли их приборы,
Они общались с продавцом,
Вносили числа в договоры
По данным за иным лицом.
Сдавали массы на анализ,
Для, якобы вселенских, служб,
Астрологов пройти старались,
Не оглашая важных нужд.
Так опыт, магия и хитрость,
Всецело дали результат,
Пока на их телах пластинка,
В них, в каждом, виден дипломат.
Эксперимент прошёл удачно,
Вернувшись на желанный борт,
Все двадцать два жадных кавачей,
Собра́лись на командный торг.
Основу плана утвердили,
Повестку продолжал разбор
Конструкции защитных линий,
На случай опознаний форм.
Кавачи, при поддержке магий,
Внедрений собственных узлов,
И прошлых, сложных изысканий,
Соорудили трёх кротов.
Пластинки мощных камуфляжей,
Иллюзией покрыли их,
Как-будто янтры с распродажи,
В коробках ярких, световых.
Вимана с ними по системе,
Летела как Гаруда вдаль,
Знак Травия в кругу тиснений,
Смущал кораблики, где сталь
И двигатель на ртутной тучи,
Которым было, нечем крыть.
Их облетели, как стоячих,
Которым нужно уступить.
И магия давала силы
В пространствах десяти систем,
Но вдруг и сами пропустили,
Кортеж из близнецов эмблем.
Пока у них права аренды,
Виману лучше не светить,
Иначе флот любой военный,
Их в праве грубо усадить.
Но кораблём все восхищались,
Гадали, кто же в нём летит.
Его начинки опасались,
Ведь он на магии парит.
На светской, от камне́й, планете,
Где тратят счастье от аскез,
Услада расширяет сети,
А жителей пленит успех,
Проходит праздник красных ды́мов,
Которыми сожгут себя.
Но ванны трав и эликсиров
Восполнят силы бытия.
Кавачам неизвестна роскошь,
Самим себе срубили суд,
На всех этапах жизни прошлой,
Лишь только брали всё вокруг.
Планеты под собой кроили,
Не вспоминая никого,
Из жизни в жизнь так проходили,
Не принимая ничего.
И вот и получили форму,
Исходную для тех миров,
Где жечь и плавить недра – норма,
А совесть не создать из слов.
Гламурность света заставляла,
Виману подойти туда,
Пластинка формы обставляла
Одежды, речи и тела.
Союз внушал необходимость
Опробовать и там свой план.
На самом деле же стремились
Предаться чувственным сетям.
И даже там при виде знака,
Виманы – дорогой, как свет,
И двух десятков дипломатов,
В одежде, что пошил эстет,
У местных из восторгов в дыме,
Скатились чувства разных сил.
Кавачей сразу пропустили,
Их образ женщин ослепил.
Там были змеи и пишаччи,
Туристы из подземных мест,
Все те, кто накопил удачи,
Путём обетов и аскез.
Но дипломаты всех затмили,
И красный дым их окатил.
Они о миссии забыли,
Как дилетант на пол пути.
За стол на двадцать две персоны
Все служащие корпусов,
Присели плавно и достойно,
Но с грузом тяжести, без слов.
Их праздник дальше продолжался,
Хоть солнца не было, но свет
От драгоценных форм вонзался,
Кавачей подменял портрет,
Пластины образ не меняли,
А вот присутствие страстей,