До первого уступа Тахти забрался без проблем. Со второго сорвался. Секунда – и он упал в ледяную воду спиной. Его обожгло льдом. Одежда мгновенно промокла, потянула вниз. Тело не слушалось. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, не пошевелиться. Ледяной поток нес его вниз и вбок, подхватив под спину. Шлафрок стал тяжелым как камень.

Усилием воли Тахти заставил себя перевернуться в воде, найти ногами дно, встать. Следующим усилием воли он заставил себя вдохнуть. Получился скорее стон. Он дышал в голос, а тело теряло остатки тепла. В такой ледяной воде времени у человека не так уж много. Поэтому еще одним усилием воли он напряг все тело, повернулся к берегу и пошел.

Это не мое море, подумал он.

Теплый воздух дома ударил его словно пыльным мешком. Пахло березовыми дровами и кофе, воздух был такой сухой и теплый, такой теплый, что казался колючим. Сигги сидел перед ноутбуком на диване в гостиной. На нем были наушники, иначе он бы услышал, как стучат зубы Тахти. И как колотится его сердце. Но он был в наушниках, и увидел только, как по столу прошла, шатаясь, чья-то тень. Вот тогда он и увидел Тахти. Мокрого до нитки, с посиневшими губами.

– Ничего себе! Что случилось?

Сигги подскочил с дивана, и наушники, падая, ударились о пол. Тахти все еще стучал зубами, и не мог внятно формулировать.

– Нужно переодеться, – сказал он через дрожь. – Холодно.

– Ты мокрый весь. Ты в воду упал, что ли?

Тахти кивнул. У него было два свитера. Синий и зеленый. Они были оба на нем. И оба мокрые. Он стянул их через голову прямо в гостиной.

– Вода, – сказал он, запинаясь. – Ледяная.

– Ты в воду-то зачем полез?

Сигги вырвал из его рук комок мокрой ткани, которая совсем недавно была свитерами.

– Идем, – он взял Тахти за руку, и его руки оказались такие теплые, почти обжигающие. – Тебе нужно согреться.

Сигги затолкал Тахти в душевую прямо в остатках одежды, включил воду, за секунду настроил температуру. По спине потек поток тепла, обжег кожу. Тахти дернулся, выскочил из кабинки. Сигги затолкал его обратно.

– Стой, кому сказали. Тебе нужно согреться.

В душевой Тахти сполз на колени. Сигги стащил с него одежду.

– Горячий душ, – проговорил Тахти. – Как хорошо.

– Вода чуть теплая, – сказал Сигги, и глаза у него были темные и большие.

Он оставил Тахти сидеть на полу под душем и греться, а сам вышел из душевой, шлепая босыми ногами. В ушах шумело, не то ветер, не то вода. Кафель под ладонью казался горячим, а колени – ледяными. Смеситель был едва повернут в сторону теплой воды.

Тахти закрыл глаза и позволил мыслям швырнуть себя в прошлое. От этого будет больнее потом. Но на несколько секунд он окажется там, где сейчас сезон дождей. Где солнце выходит на чистое небо после ливня, испаряет воду, и теплая душная влага висит в воздухе. Воздух от этого кажется таким плотным, будто его можно пить. Потом будет больнее. Но можно же прямо сейчас притвориться, что все по-прежнему? Хоть на минуточку.

Чистое небо высоко-высоко над головой, белое солнце в зените, короткие чернильные тени с грубыми контурами, словно прорисованными грифелем, сырые дороги, тугие капли падают с листьев финиковых пальм. Теплый поток воды стремится вниз, к стокам. Воздух насыщен запахами, влажный, густой, словно осязаемый, течет вокруг.

Был ли такой день на самом деле? Тахти не помнил точно. Но после дождя всегда было именно так. Так помнило его тело.

Шаги по сырому кафелю вернуло его в реальность. Не было больше ни запахов сада, не пахло кокосовым молоком и маслом ши. Пахло хлором, сыростью и сырой шерстью, а мутный потолочный светильник давал бледный и тусклый свет. Он по-прежнему был в душевой. Добро пожаловать в реальность.