– Ничего, подождут, – отмахнулся Клим, не желая копаться в придуманном на дурака предлоге, чтобы без лишних подозрений попасть в палату к Авроре, – он сам принял правила начала игры, но дальше волен вести её честнее. – Или прогоняешь меня, потому что к тебе должен кто-то прийти? – Он заговорщически подмигнул девушке.

– Нет, никто не должен, – она не повелась на его шутливый намёк. – Бабушка уже побывала у меня с утра. Переживает, что тут плохо кормят, вот и договорилась с врачом приходить с гостинцами до обеда.

– От горшка два вершка, а бабуля у тебя боевая, – ухмыльнулся Клим.

– Да, переупрямит любого, – Аврора покачала головой, закатывая глаза.

– А подружки? Больниц боятся или что? – поинтересовался он.

– У меня нет подружек, – абсолютно серьёзно ответила Аврора.

Она не кокетничала, а спокойно обозначала существующий факт. Климу вдруг стало не по себе, как будто он случайно спросил что-то очень личное. Не понимая, откуда на него напала необъяснимая неловкость и с какой стати у молоденькой девчонки нет подруг, он задал ещё более очевидный, по его мнению, вопрос:

– А мать твоя где? Она, вообще, в курсе, что с тобой произошло? Или и в ус не дует, шаболда?

Аврора побледнела. Молча встала и потянула Клима за рукав. Он поднялся и последовал за девушкой. Не проронив ни единого слова, она открыла дверь, подтолкнула его выйти в коридор и закрылась в палате.

Клим вперил немигающий взгляд в захлопнувшуюся дверь. «Захлопнутую», – издевательски подсказал внутренний голос. Сказать, что он ох…офигел, означало «ничего не сказать». Он даже не успел сообразить, куда и для чего его тянет Аврора, как уже оказался выставленным вон без всяких объяснений. «Сам своими ногами вышел, между прочим», – раздухарился всё тот же противный голос у него в голове.

Жутко разозлившись, Клим распахнул дверь.

– И что это было? – требовательно процедил он в спину стоящей перед окном девушки.

– Ответ, – нейтрально произнесла она, продолжая смотреть в окно, только вся словно подтянулась и сгруппировалась.

– Ответ? – переспросил Клим, распаляясь ещё сильнее. – Будь добра повернуться лицом, когда с тобой разговаривают.

Аврора медленно развернулась, непроизвольно качая больную руку и спокойно посмотрела на Клима, сжавшего кулаки.

– Один ответ на три вопроса?

– А он на все три одинаковый, – уточнила она, будто не замечая его раздражения. – Можешь думать, что хочешь, но не смей при мне так говорить о моей маме. Или сразу уходи и оскорбляй себе на радость, сколько угодно. Мне она мама, даже если для тебя и всех остальных самая последняя шлюха и прожжённая блядища.

Клим прирос к полу, совершенно не ожидая услышать подобное, крайне приземлённое определение от этой странной девушки не от мира сего. Она смотрела открыто и с вызовом, чем вызывала настоящее уважение.

– Что ж, справедливо, – Клим провёл растопыренными пальцами по затылку. – Я о своей матери далеко не самого высокого мнения, но от других не потерплю нападок на неё. За это извини, – он надавил на Аврору взглядом, который, однако, не подействовал: девушка не стушевалась и, как показалось Климу, лишь чуть выше задрала подбородок. – Только прежде чем гнать меня в шею, могла бы сначала объяснить словами. Я вроде не дурак и русский язык понимаю.

– Просто ты давно всё для себя решил. Так зачем тебе мои объяснения?

Они пересеклись взглядами, выискивая каждый что-то своё в глазах друг друга.

– Честно, сам не знаю. – Клим пожал плечами, нисколько не кривя душой. – Но ты как-то очень доходчиво объясняешь. Мне бы кто-то дал вот такой понятный расклад про краску для стен, как ты про разный жёлтый рассказывала, так и ремонт бы в квартире однозначно ровнее шёл, а не через пень-колоду.