После продолжительной поездки автомобиль остановился и парня выпустили. Вокруг чистые желтеющие после лета поля. Вдали с холма виднелся Райли. Перед Биллом на раскладном стуле сидел Джон.

– Ты не сдержал уговор, щенок! – озлобленным голосом твердил он. – Ты всегда вставлял мне палки в колеса! Я тебе намекнул тем, что случилось с твоими дружками, но ты пошел в полицию! Я тебя, мелкий ублюдок, могу убить сейчас же, но не сделаю этого! Сначала отрублю тебе одну кисть. Потом вторую. Затем, когда ты забудешь о боли, я выколю тебе глаза, медленно, один за другим! Я буду смотреть, как ты мучаешься. Когда мне это наскучит, сброшу твое бесполезное тело в яму со свиньями. И тебе повезет, если ты разобьешься. Не почувствуешь, как они тебя жрут!

Джон достал из сумки, лежащей рядом со стулом, тесак и схватил Билла за кисть. Лезвие сверкнуло и скользнуло сверху вниз, рассекая своим острием воздух. Парень скорчил лицо и сощурился. Секунда длилась как целая вечность. Ожидание удара больнее самого удара. Ко лбу прилипла прядь светлых волос, которая взметнулась, как только Билл почувствовал жжение на запястье.

– Билл, все нормально? – тормошил его Чарли. – Опять кошмары?

Билл вытер взмокший лоб, присел на кровать, взял с тумбочки стакан с водой и сделал пару глотков. На часах два сорок ночи. Он сидел, задумчиво упираясь взглядом в одну точку. Раздраженно потирал запястье, вспоминая сон. Бенктон невольно возвращался на то поле. Голова становилась свинцовой и тянула его к подушке. Как только Чарли выключил ночник, тишину потревожил дверной хлопок. Мама этой ночью на работе, поэтому дети одни.

– Это Джон, да? – взволнованно спросил Чарли. – Он нас не тронет?

– Чарли, не бойся, я с тобой!

Билл взял бейсбольную биту, стоявшую в углу, приоткрыл дверь и вышел из комнаты. С лестницы он видел, как Джон бродит по круглому холлу и кухне, словно что-то ищет. Билл сделал шаг вниз. Громкий скрип ступеньки заставил Джона поднять голову. В эту секунду в дом вломились полицейские. Офицер Джейсон повалил Джона на живот и скрутил его руки за спиной.

– Ээээ… За что? – кричал Коннел, прижимаясь губами к пыльному полу. – Я ничего не сделал!

Билл выдохнул скопившийся от страха воздух и с уверенностью спустился. За ним прибежал Чарли. Он подошел к Джону и наивным детским голосом спросил:

– Дядя Джон, тебя посадят в тюрьму?

– Не знаю, Чарли, – кряхтя ответил тот. – Не знаю!

Джона вывели из дома, посадили в полицейскую машину и увезли. Чарли и Билл вернулись в свои постели, как ни в чем не бывало. В душе Бенктон радовался своей маленькой победе.

Вскоре в дом прислали извещение о скором суде над Коннелом. Вся семья должна была явиться туда, чтобы дать показания против него. Ему за тройное убийство светило от двадцати лет до пожизненного лишения свободы. На него хотели повесить и нераскрытое убийство Дина Мальски.

Бурное течение времени уносило годы прочь. Со дня суда над Джоном Коннелом прошло пять лет. Ему дали пожизненный срок. В суде он вел себя спокойно, невозмутимо принимал все, что говорили Билл и родители Питера и Джеффа. Мила на заседании не могла и двух слов связать из-за выпитого накануне бурбона. Чарли рассказывал только правду. На его лице не было и толики страха, а своими рассуждениями и поведением он походил на адвокатов, которых мог видеть по телевизору.

Казалось бы, жизнь в семье Бенктонов налаживалась. Чарли уже четырнадцать лет. Он продолжал учиться в художественной школе. В его коллекции множество наград, но на этом останавливаться он не собирался. «Закат над Райли – верх мастерства!» – утверждал Билл, смотря на одноименную картину. Чарли мечтал рисовать профессионально и прославиться на весь мир.