На встречу с Самаэлем они отправились втроем.

В этот раз Дэймон смотрел на дорогу куда внимательней, чем обычно.

Конечно, не из-за того, что вдруг растерял все навыки вождения. Нет, просто так можно было успокоить пожар, бушевавший у него внутри.

Дэймон не понимал, что с ним происходит.

Сегодня днем ему хотелось кинуться на Азазелла с кулаками и знатно подпортить его симпатичное личико. Особенно, когда Анжела предложила тому пожить в ее доме.

Ему, Дэймону, она такого не предлагала. И хотя он все равно, фактически, жил вместе с ней, из глубины души голову поднимало самое гнусное чувство – ревность.

Ревность, настоящая, злая ревность, убивает любовь. Ревность – это чистый эгоизм. Собственничество. Недоверие.

А где нет веры, там нет и взаимопонимания, и близости.

Ревность – это яд, разрушающий отношения, извращающий все хорошее.

Ангелы никогда не ревнуют по-настоящему.

И даже став падшим, Дэймон не ревновал. Но вот уже второй раз за недолгий промежуток времени в нем вспыхнуло это чувство.

Сначала Крис, потом Аз… И если ревность к Крису еще была хоть как-то обоснована, то к Азазеллу…

Будучи искусным соблазнителем, Аз никогда не трогал девушек, которые уже кого-то любили. Они были ему просто-напросто неинтересны. И Дэймон знал это. Более того, как ангел, еще он прекрасно знал, что Аз не испытывает к Анжеле никакого влечения, или влюбленности. Интерес, дружеская симпатия, но на этом все.

Так что же с ним творится? Или это новые результаты падения?

Азазелл, чувствующий волнение Дэймона, бросил на того многозначительный взгляд, но промолчал. Хэвенли сделал вид, будто сосредоточен на дороге. Обсуждать свои проблемы он уж точно ни с кем не хотел.

Сегодня на поляне было как-то особенно уныло. Стояла глухая тишина, а едва ребята вышли из-под деревьев, полил мелкий, противный дождь.

Анжела поежилась – в такую погоду она всегда мерзла, несмотря на количество одежды.

– Сэмми, выходи, – нараспев позвал Азазелл, и его голос эхом прокатился по лесу.

Ответом ему был лишь редкий стук капель.

Некоторое время ребята стояли, оглядываясь по сторонам. Точнее, оглядывалась одна Анжела. Аз и Дэймон замерли, глядя на северо-запад, но Самаэль не спешил появляться.

– Сэмми, что за детский сад? – первым не выдержал Аз. – Мы знаем, что ты нас слышишь, а ты знаешь, что я смогу найти тебя в любой момент.

– Найти-то ты сможешь, а что дальше? – горько усмехнулся Самаэль, возникая на краю поляны.

– Мы хотим помочь тебе, Самаэль, – мягко проговорила Анжела, выступив вперед. – Мы знаем, тебе приходится нелегко.

– Нелегко? Да мне ужасно! Мне кажется, будто у меня из груди вырвали сердце, засунув вместо него что-то горячее, истекающее кровью, причиняющее безумную боль, и что от этого я вот-вот взорвусь! – надрывно воскликнул ангел Смерти, расправляя свои огромные крылья.

Воздух вокруг наэлектризовался, тишина стала оглушительной.

По коже девушки побежали мурашки, а следом накатила такая волна первобытного, стылого ужаса, что Анжела рухнула на колени, не в силах устоять на ногах.

Самаэлю опять сорвало барьеры.

– Прости, – ангел Смерти еще выглядел подавленно, но довольно быстро смог взять себя в руки настолько, чтобы страх отступил.

А вот Анжела не выдержала – ее вывернуло наизнанку.

– Да что ты, черт возьми, творишь? – закричал Дэймон, опускаясь рядом с девушкой.

Его колотило от злости, и он едва сдерживал себя, чтобы не кинуться на Самаэля с кулаками. Помогло лишь желание помочь Анжеле, да осознание, что кулаки едва ли причинят Самаэлю хоть какой-то вред.

– Прости, я все хуже и хуже это контролирую, – как-то жалко проговорил Самаэль. – Эмоции… они гораздо сильнее меня.