— Добрый вечер, господин Якуп, — проговариваю максимально бодрым голосом.

Сама внутренне вся сжимаюсь, приготовившись к тому, что сейчас мужчина разнесёт меня в пух и прах, при этом будет абсолютно прав. У работодателей в этом городе вообще, как я заметила, очень много прав, и если работник не будет помнить об этом, то лучше сразу искать себе другую работу.

Вот и сейчас…

— Добрый, Асия, — подозрительно ласково отзывается собеседник. — Добрый-добрый… — повторяет столь же ласково и чуточку задумчиво, выдерживает короткую паузу. — Какой, ко всем чертям, ещё «добрый вечер»? — срывается на крик. — Ты что несёшь? Ты там напилась, что ли?! Где тебя носит, несносная девчонка?! Мы уже час, как открыты! Столики, по-твоему, я сам, что ли, обслуживать буду?! А кто тогда вместо меня на кухне останется?

И вот не совсем в буквальном смысле, разумеется, но…

— Эфе?

Предлагаю исключительно в целях спасения ситуации. Со столиками! На самом деле Эфе — парень, на полтора года младше меня, мы с ним и так всегда вдвоём работаем, при этом еле-еле успеваем, в заведении господина Якупа всегда полно посетителей, он ведь в самом деле на кухне всегда сам всё делает, как говорится, с душой и на совесть. Вот и предлагаю…

Ни разу не потому, что собираюсь хамить!

Жаль, работодатель воспринимает иначе.

— Эфе, значит? — злится господин Якуп. — Так, значит, да, Асия? А ты мне тогда скажи на милость зачем? Может, и всю остальную работу тоже Эфе делать будет? Один?! И зарплату, соответственно, тоже он получать будет? Тоже один!

И это я ещё не сообщаю ему, что, скорее всего, не смогу у него работать не только сегодня, но и на протяжении минимум двух ближайших недель.

Самое время, в общем!

Пока он окончательно не взбесился.

— Господин Якуп, я не нарочно, прошу прощения, — сначала извиняюсь за первый свой сегодняшний косяк, уже потом перехожу ко второму: — Просто понимаете, так получилось, что… — почти полностью собираюсь с духом, чтобы исповедоваться и сознаться во всех остальных своих сегодняшних грехах.

Не выходит.

— Ой, только не говори мне, что ты парня себе завела, влюбилась, замуж собираешься или, не дай Всевышний, залетела! — перебивает работодатель с праведным гневом. — Смотри у меня, Асия, я из тебя всю эту дурь мигом выбью! Я тебе, конечно, не отец, но ремня всыплю как родной, неделю потом сидеть не сможешь! Поняла меня? — спрашивает, но ответ ему совершенно не требуется, как и подтверждение всем сделанным выводам. — У тебя экзамены и красный диплом на носу, а ты дурью маешься, не пойми где шляешься, да ещё и в такое время, — укоряет, пока я молча фигею от такого проявления «заботы», — а ну, марш на работу! — рявкает в довершение до такой степени громко и резко, что я аж вздрагиваю и подпрыгиваю на месте. — Ничего не знаю, чтоб через пятнадцать минут здесь была! И не дай боже тебе опоздать! Никакая молитва не поможет и не спасёт тебя!

Понятия не имею, как ему это каждый раз удаётся, но у меня и мысли не возникает ослушаться. Мозг, впечатлённый строгим назидательным тоном старшего, банально отключает все любые функции возможного сопротивления, а руки и ноги сами всё делают, так сказать, в режиме автопилота. Едва ли минут пять-семь проходит, а я успеваю не только на время позабыть про все нелепые сплетни, распространяемые обо мне среди цифровых просторов сети, но и пакую свой рюкзак, как собиралась изначально, затем сушу волосы и одеваюсь, малодушно решив, что раз уж мой новый опекун всё равно давно спит и как минимум седьмой сон, скорее всего, видит, то и не узнает даже, если я ещё разочек нарушу установленный им запрет, тем более что я и так уже пошла поперёк его слова, а где раз, там и второй, если придётся оправдываться, так за всё сразу.