Ее большие зеленые глаза и широкая улыбка, не давали мне навредить ей. От этого я бесилась еще больше, но так и не смогла отвадить ее. И вот итог. Она раздражает меня уже три года, но убить ее я не могу. Поэтому мы вроде как дружим. Наверное.

Гнев и радость вообще не самые лучшие союзники, но других у меня в этом месте не так много. За три года мне стало казаться, что иметь кого-то рядом не так уж и плохо. Но я тщательно скрывала это. Как от нее, так и от себя – по возможности. Привязанность это слабость. А у меня на нее аллергия.

– Да ладно тебе. Сейчас поешь и подобреешь, – уверенно заявила с улыбкой на пухлых губах и осеклась, заметив мою приподнятую бровь. – Ну ладно… ты не подобреешь. Есть хоть что-то, что заставляет тебя улыбаться? – этот вопрос она задавала сотню раз.

Я снова взглянула на нее и на этом разговор был окончен. Ровно на пару секунд. Мы уже прошли этот бесячий длинный коридор от спальной зоны, до холла и свернули в сторону столовой.

– У тебя есть мечта? Ты же человек, Адена, – тихо прошептала, как будто это был секрет.

Вот сейчас я дернула уголком губ. Есть.

– Нет. Нет. И ещё раз нет, – заметив задатки моей улыбки, запричитала. – Я не про убийство какого-то мужика, который сдал тебя сюда. Настоящая мечта. Которая окрыляет тебя, заставляет улыбаться и стремиться к ней.

Я снова взглянула на рыжика.

– Убить Гарета и есть моя самая заветная мечта, Джейн. Только ей и живу. Возможно, когда я ее исполню, смогу испытать радость. Разве это не здорово? – усмехнулась.

– В убийстве нет ничего хорошего, – тяжело вздохнув, Джейн заправила волосы за ухо и уставилась себе под ноги.

– Ну как сказать. Смотря в каком и кого.

– Нас всех сдали сюда, Адена. Но никто не живёт мечтой вернутся домой и отомстить. У тебя с этим мужчиной личные счеты?

Мы подошли к раздаче и схватив все, что было предложено, отправились за стол.

– Личные, – нехотя отозвалась.

– Может поделишься? Три года дружбы достаточный срок, для разговора по душам. Не смотри так, – заметив мой насмешливый взгляд, сразу запротестовала. – Ты меня не убила за столько лет, а значит, я тебе дорога. Как и ты мне. Мы же подруги, – усевшись на стул, она начала аккуратно расставлять содержимое подноса на стол. – А подруги делятся тем, что тревожит их. Плохим и хорошим. Всем. Мне мама говорила… – тихо добавила и замолчала. Как и всегда, когда вспоминала мать.

Та женщина была из числа немногих, кто боролся за дочь. Даже смогла ранить охотника, который явился за Джейн по вызову ее же отца. В тот день моя, хрен с ним, подруга лишилась дома, матери и горем убитого отца предателя. Только горевал он по жене, а не малышке, которую сдал, как какой-то мусор. Каждый раз, когда Джейн закрывалась в себе, во мне неприятно шевелилась какая-то хрень. А желание вернуть на ее лицо дурацкую улыбку вспыхивало за считанные секунды. Она ужасно плохо на меня влияет. Это точно…

– Я могу рассказать, если ты поможешь мне в одном деле. По твоей специальности. Нужно будет быстро залечить мою рану, чтобы я не сдохла, если что-то пойдет не так. Идет? – поинтересовалась, отпив чай из стакана.

Ее зеленые глаза уставились в мои и я даже слегка улыбнулась ей.

– Идет, – аккуратно, чтобы не спугнуть меня, отозвалась и подперла подбородок кулачками, в ожидании истории.

Ну что ж. Можно и рассказать. Главное, я получила ее слово и когда придет время, она поможет мне.

– Ну тогда ешь быстрее. Потом аппетит у тебя отобьет на долго, – откинувшись на спинку стула, подкинула яблоко и поймав, смачно вгрызлась в сладкую мякоть.

В прошлом

Я мало помню с детских лет, но те немногие моменты, что живы и не угасли, сотканы из боли и темноты. Образы мамы и папы с каждым днем становятся все туманней и меньше походят на воспоминания. Скорее на вымысел.