Фрида невольно обратила внимание на то, что любовники и мужья упоминались во множественном числе.

Выручило Фриду возвращение Линн и Бритт.

Друзья организовали похороны Густава.

Бритт выглядела ужасно, словно со смертью мужа она потеряла смысл жизни, стержень, который отличал всегда живую и энергичную молодую женщину. Бритт, совсем недавно после чумового секса оравшая в ванной «Хаббл Баббл», куда-то делась, перед всеми была лишь ее бледная тень.

К Линн подошла Фрида, пожала локоть, выражая сочувствие.

– Мы с Магнусом хотим предложить Бритт пожить с нами в Осло. И вообще, посмотреть Норвегию. Она ведь не была на фьордах? Пусть отвлечется от мрачных мыслей.

Линн подумала, что фьорды в конце осени, когда с моря ледяной ветер и часты дожди, не так привлекательны, но кивнула:

– Хорошо бы. Знаешь, она все время представляет либо себя в руках Густава, либо себя же в ванной в злополучную ночь.

– Да, она говорила, что не может простить себе, что не услышала, не заслонила собой Густава. Надо как-то внушить, что этот героизм не помог бы, только погибла бы вместе с ним.

Линн осторожно покосилась на Бритт, с безучастным видом беседующую с Агнесс, и поинтересовалась:

– Вы долго намерены жить в Норвегии?

– Как получится, но не меньше месяца. Хватит, чтобы хоть немного отвлечь Бритт. А где Свен?

– Увез Мари в Швейцарию. Когда все успокоится, мы с бабушкой и Ларсом тоже поедем. Похоже, проведем зиму вдали от вас и Бритт. Если, конечно, вы все не решите приехать на Рождество в Швейцарию. Слушай, это было бы великолепно! Сейчас не до того, но обещай подумать.

– Обещаю, – улыбнулась Фрида.

Это действительно было бы великолепно. До Рождества целых два месяца, можно все успеть – переделать дела в Норвегии, привести в чувство Бритт и нагрянуть в старинный, хотя и с современной начинкой дом на берегу красивейшего швейцарского озера. Этот дом когда-то принадлежал деду Ларса, внук его отремонтировал, сохранив внешний старинный облик, и теперь там убежище в случае каких-то неурядиц или усталости от повседневной суеты.

Аманда в Осло ехать не собиралась, было ясно, что они с Осе нашли друг друга и теперь за бабушками нужен глаз да глаз. Линн даже решила пожаловаться Свену, если Осе не отправится вместе с ней и Ларсом в Швейцарию. Пусть и Аманда едет, но оставлять в Стокгольме двух недовольных работой стокгольмской полиции бабушек крайне опасно и для самих бабушек, и для полиции.

Вангер внимательно оглядывал пришедших на церемонию прощания, чтобы заметить кого-то чужого, если придет. Такое бывает – убийцы ходят на похороны своих жертв, словно желая удостовериться, что действительно отправили жертву на тот свет и она не вернется. Бывает, когда упиваются страданиями родных.

На сей раз чужих не было вообще, присутствовали лишь самые близкие, те, кто совсем недавно радовались свадьбе Густава и Бритт.

Даг поинтересовался у Ларса:

– А почему нет никого из родных Густава?

Тот вздохнул:

– Мы не знаем никого. Густав никогда не говорил о своих родных, словно сирота с рождения.

– Зайди завтра ко мне, поговорим. Найдешь время?

– Да, конечно.

Когда возвращались домой (Бритт отправилась к Фриде с Магнусом, чтобы обсудить возможность поездки с ними, а Осе повезла Аманду в их старый дом в Валентуне), Линн снова завела разговор о гибели Густава:

– Знаешь, о чем я подумала? Зачем преступникам закрывать дверь в ванную снаружи? Если им что-то нужно, то проще вытащить голенькую Бритт из пены и использовать как заложницу.

Ларс согласился, что в словах жены есть резон.

– Ты думаешь, дверь была открыта и Бритт все просто показалось?