Буддисты все-таки привлекли внимание Хаджибея своими барабанами, и его «разбойники с большой дороги» толпой набросились на спускающегося с песчаного холма паломника. С диким криком и улюлюканьем они сбили его с ног, в падении Радж Каурава увлек за собой несколько человек, перегруппировался и смог атаковать еще троих. На горизонте блеснуло стекло прицела. Утреннюю тишину разрезал звук выстрела, от которого, к сожалению, не спасают приемы кунг-фу. Еще три выстрела уложили одного за другим спешащих на помощь монахов из лагеря. Остальные рисковать не стали.

Дикари, остервенело пиная раненого монаха, не заметили появления двух русских летчиков. Совершая утреннюю пробежку и став свидетелями подлого нападения, недолго думая, экипаж ввязался в драку. Боевая спецшкола позволяла справляться одному с несколькими боевиками. Эффект неожиданности позволил в первую же секунду вывести из строя четверых подонков, столкнув их лбами. Остальные, забыв о своей первой жертве, переключились на обидчиков. Приходилось действовать быстро и жестко; еще пара крикунов закончили свою драку с переломанными конечностями. Поняв, что на кулаках крепких парней не одолеть, отморозки достали цепи и похватали палки. Русские не стали ждать и сами пошли в атаку, чем снова вызвали смятение врага. И вот хлесткий удар ноги отправляет атакующего барахтаться в песке. В это же время размахивающий цепью был сбит с ног подсечкой и при попытке подняться оказался поражен локтевым ударом в кадык. Летчики двигались слаженно и очень быстро. Молодчики Хаджибея, одурманенные марихуаной (разновидность которой местные называют чарсом), не успевали за перемещениями противника. Большинство их ударов не доходило до цели, и это вызывало ярость, падения, нелепую суету.

Сам Хаджибей, словно Наполеон, наблюдал за всем происходящим с возвышенности. Он расположился неподалеку от своего джипа, в окружении бритоголовых охранников, предвкушая зрелищную расправу с «белоухими». Однако что-то пошло не по его сценарию. Отчаянно выругавшись проклятиями, «Наполеон» резким взмахом руки отправил подкрепление в центр событий и снова прильнул к прицелу малокалиберной снайперской винтовки.

Прибывшее подкрепление неожиданно встретил хромающий Соржо-лама, демонстрируя теперь уже навыки гибкой техники айкидо. Со стороны это было похоже на стиль «пьяного мастера»! На него набросились с двух сторон, с целью устроить так называемые ножницы. Перехватив руку с ножом долговязого наркомана и одновременно совершая нырок под него, монах мгновенно оказался за спиной противника. Поскольку второй нападающий сильно спешил всадить нож в спину Кауравы, то, естественно, в итоге сам напоролся на неприятность. Невольный убийца собрата, глядя на окровавленные руки, опустился на колени. Окончательно сломленный джигит забился в истерике, и это привлекло всеобщее внимание. Вид крови деморализовал горе-бойцов, но в это время вновь раздался выстрел. Один из летчиков со стоном упал, схватившись за окровавленную грудь. Перевес в силе экстремистов стал значительным, но боевой дух окончательно рассеялся, когда со стороны заставы раздались короткие автоматные очереди подоспевшего пограничного отряда. Банду словно сдуло ветром, а джип Хаджибея пыльно скрылся за линией горизонта, спасая своего взбешенного хозяина.

– Наконец-то, спаситель Дима, я тебя ждал!

– Как ты узнал, что я приеду?

– М-м-м… Мы так приближены к небу. Добро пожаловать в нашу обитель!

Радж Каурова, в бордовых монашеских одеяниях, улыбаясь, поприветствовал Панова, согласно буддистским традициям. Затем они, не скрывая искренней радости, просто обнялись и проследовали по мрачным коридорам обители. Все грани проемов были вытеснены из камня. На них не было украшений и лишь местами торчали подобия подсвечников. Дмитрий чувствовал себя потерянным во времени и откинутым на несколько веков назад. Однако скоро они очутились в главной зале, и открылась удивительная панорама: всюду горели свечи, стены были красочно расписаны. Здесь было довольно уютно, обставлено все со вкусом, хотя и очень скромно. На полу босиком сидели люди разных национальностей. «Поразительно, – удивился Панов. – Полный интернационализм!» Вскоре, поднявшись по спиралеобразной лестнице, они добрели до так называемой кельи Кауравы.