В случае высадки японцев предполагалось без сопротивления отступить в труднопроходимую местность и действовать уже оттуда. Для этого заранее заложили некоторые запасы в тайге. Но каких-либо военных лагерей или баз поначалу там не строили, рассчитывая вести кочевой образ жизни.

Только с приходом Второй эскадры и образования Тихоокеанского флота этот план переработали, начав формирование опорных пунктов, вокруг которых было возможно держать оборону достаточно долгое время, пока не придет помощь из Владивостока. После завоза необходимого снабжения и доставки, пусть пока малочисленного, но кадрового военного контингента немедленно началось строительство.

Поскольку хорошего леса на острове было в достатке, все строили из него. Работы велись чуть ли не круглые сутки. Их результатом стало появление нескольких обустроенных военных лагерей и охраняемых складов оружия и боеприпасов в тайге, а также береговых и полевых укреплений в районе порта Корсаков на юге, и поста Александровский и в ближайших к нему селах Дуэ и Арково дальше к северу на западном берегу. Но и они «серьезно» укреплены были только по местным меркам.

Хотя, честно говоря, порт Корсаков, как стал теперь именоваться Корсаковский пост, все же успели усилить достаточно основательно. Костяк его обороны составляли береговые батареи. Самая первая, расширенная и модернизированная в течение июня месяца, была основана еще моряками с «Новика» в прошлом году. На ней сначала стояли две стодвадцатки, снятые с затонувшего крейсера. Затем ее довели до шести стволов, а после нежданного визита Небогатова снова сократили, но теперь до четырех пушек. На сопке неподалеку от правой пади соорудили новую батарею из недавно доставленных из Владивостока и Николаевска-на-Амуре восьми старых картузных тридцатипятикалиберных шестидюймовок Обуховского завода. Эти пушки имели в боекомплекте уже заряды из бездымного пороха, а прислуга состояла из опытных пушкарей. В непосредственной близости от маяка, у тюремного причала и в других подходящих для высадки войск местах у порта разместили закрытые позиции десяти трехдюймовок, снятых с «Громобоя». Все батареи оснастили дальномерами Петрушевского, соединили телефонной связью между собой и со штабом обороны, а акваторию и минные заграждения пристреляли.

На сухопутных подступах подготовили несколько основных и запасных позиций для полевых пушек, обеспечивавших огонь с закрытых позиций по немногим возможным направлениям наступления противника, замаскированные командные и наблюдательные пункты, а также прикрывающие все это позиции для стрелков с отапливаемыми блиндажами.

С самого начала все пункты сухопутной обороны также соединили между собой и штабом в Корсакове телефонными линиями. Однако первые такие линии удалось сохранить в рабочем состоянии совсем недолго. Сами телефоны, находившиеся в блиндажах с приставленными часовыми, остались нетронутыми, а вот все провода украли. Потом, правда, нашли и вернули на место, во второй раз уже тщательно замаскировав или развесив на деревьях повыше, чтоб с земли не видно было.

После проведенного Небогатовым окончательного перевода всего хозяйства Южного Сахалина на военные рельсы и вызванной этим встряски, сопровождавшейся серьезными небоевыми потерями в рядах чиновничьего аппарата острова, на некоторое время в управленческих и административных структурах воцарился форменный хаос, что заметно отразилось на темпах строительства укреплений и прочих сферах деятельности.

Но постепенно все вошло в новое русло. Отныне, как и в крепости Владивосток, все, что не служило интересам обороны, выполнялось в последнюю очередь, либо вообще откладывалось на «после войны». В результате тюремное ведомство смогло обеспечить военных достаточным количеством рабочей силы, а цивильные службы изыскали специалистов для проведения сложных работ и укомплектования разросшегося аппарата военной связи. Совершенно случайно обнаружился и украденный провод. Причем в сарае у интенданта, обеспечивавшего именно строительство сухопутных укреплений.