– Я не помню папиного номера. Мне некому звонить.

Он задумался, потом достал бумажник. Я замотала головой сильнее и вытащила из кармана пару купюр.

– Спасибо, у меня есть деньги.

Мы снова смотрели друг на друга, словно два инопланетянина.

Потом он снова достал телефон и набрал что-то в поисковике. Протянул мне политическую карту мира. Я ткнула в Россию пальцем, он кивнул и открыл гугл-переводчик. Протянул мне.

Я сменила поля перевода и напечатала "не знаю где я, не знаю адрес".

Мой новый знакомый озадаченно уставился на результат перевода. Я стерла и написала просто "потерялась", он кивнул. Было очевидно, что он не знает, что со мной делать. Немудрено, как бы я поступила на его месте? Отвела бы в милицию? От этой мысли меня прошиб холодный пот. А это ведь самое логичное завершение сегодняшнего вечера. Ничего не знаю о японской полиции, но я туда точно не хочу! Лучше я уж погуляю до утра. Подумаешь, воспаление легких схвачу. Нужно идти.

Я с сожалением отвела взгляд, попыталась изобразить улыбку. Вышло не очень, поэтому я бодро помахала ему рукой и направилась в сторону, откуда, как мне казалось, я пришла. Я старалась не оборачиваться, но на перекрестке, бросила взгляд назад. Парень смотрел вслед, но не пошел за мной.

В конце концов, я оказала ему услугу. Я слышала, что японские мужчины не любят оказываться в неловкой ситуации. Должно быть, поэтому прохожие не спешили мне помочь. А может они просто устали после дня на работе и спешили домой? Домой. Я вздохнула, душу бы продала за чашку чая.

Тут, словно в ответ на мои мысли рядом показался волшебный автомат, где продавали горячие напитки. Я просунула монету в монетоприемник и через минуту у меня в руках была горячая баночка с кофе. Я жадно выпила половину и замерла, согревая пальцы о банку. Весь мой длинный вечер навалился мне на плечи. Рекламные надписи предлагали неизвестные товары и услуги, вездесущая мерцающая реклама умножалась в отражениях офисных стекол. На бегущей строке промелькнуло время. 11: 20! Кто-то сожрал все мое время. Ноги очень замерзли. Мысли путались, наверное, днем и менее уставшая я бы сообразила что предпринять, но сейчас я не могла даже выбрать в какую сторону повернуть на перекрестке. Вспоминая тот вечер сейчас, я понимаю, что все мои действия были не совсем нормальными. Но мне есть чем оправдаться, холод усталость и страх окончательно дезориентировали меня.

Я дошла до лавочки и села, уставившись перед собой. Как же я устала. Запахнула ворот и засунула руки в карманы. Кажется, даже закрыла глаза, когда рядом раздался знакомый низкий голос.

Парень, с которым мы разговаривали на соседней улице стоял рядом. Я устало посмотрела на него. Мои языковые навыки не улучшились, и дорогу я не вспомнила.

– Спасибо, что попытался помочь, но я, правда, как-нибудь обойдусь.

Он нахмурил брови и принялся искать что-то в телефоне.

В этот момент на перекрестке показалось такси. Секунду он смотрел на него, затем поднял руку. Такси остановилось, он поговорил с водителем и приглашающим жестом открыл заднюю дверь. Я колебалась, но мне почему-то очень не хотелось, чтобы он уезжал. Мне было холодно и страшно. Я скрестила в кармане пальцы и села в такси.

Мы ехали по ночному городу. Такси было безупречным, внутри пахло только свежим пластиком отделки, на потолке все еще была заводская защитная пленка. На руках водителя белые перчатки. Накидки на креслах белоснежные с кружавчиками, серьезно, кружавчиками по краю! Желтая машина плавно двигалась по опустевшим улицам. Мой внезапный спутник сидел рядом, задумчиво уставившись в окно. Глубина языковой и культурной пропасти между нами не позволяла мне даже приблизительно предположить, о чем он думает, провожая взглядом убегающие огни. Я должна была чувствовать благодарность, но чувствовала скорее раздражение. Ненавижу быть обузой, а в такой ситуации я вообще чувствовала себя скорее потерянной животинкой, чем человеком. Как бы в подтверждение моим словам, водитель обернулся, смерил меня взглядом, усмехнулся и сказал что-то одобрительное моему спутнику. Тот нахмурился и резко ответил, изменившимся, хлестким голосом. Водитель замолчал, выпрямился и уставился перед собой.