– Вертолет он сделал?

– Отрегулировал, товарищ генерал. Так точно! Сейчас порядок. Просил постоять тут.

– Гусь свинье не товарищ, – Меркулов идет мимо вертолета, продолжает ворчать. – На хрен мне такой вертолет. Брякнется, будет тогда охота, за ведьмами на том свете. На метле летать проще, подарок компьютерный. Стажировался он в Америке. И что? Пусть он в задницу засунет свой вертолет, вместе с пилотом. В губернаторы собрался! Я ему устрою ночь Варфоломеевскую. Вальпургиеву! Девки где?

Меркулов оборачивается на охранника, тот смотрит испуганно.

– Массажистки, спрашиваю, где?

– В бане были! – Дмитрий хватается за переговорное устройство. – Позвать?

– Не надо, – генерал лохматит седые волосы. Шаркая шлепанцами, идет по дорожке.

•

Комната отдыха. Камин, обложенный изразцовой плиткой, кресло-качалка, низкий столик с закусками, бутылка водки, пиво в бочонке. Меркулов лежит на скамье в больших черных трусах. Над ним трудятся две молоденькие азиатки. Простыни подвернуты, на личиках неподдельное старание. Меркулов морщится, разом садится. Азиатки отступают, сложив ладони на груди, глаза опускают в пол.

– Что вы меня гладите! Папа японский. Раздевайтесь. Обе! Я вам покажу как надо. Чего стоите?

Девушки переглядываются, трогают масляными пальчиками свои простыни. Наклонившись вперед, генерал сдергивает ближайшую простынь, вторую, рассматривает девичьи фигурки глазом знатока. – Пикассо! Крик и плач куртизанок. Железо снимите, жечь будет, – Меркулов тычет пальцем себе в нос. – Бусы снимите! Ферштейн?

– Нет. Это… пирсинг, – лопочут девушки, объясняют что-то по-своему.

– Ну и хрен с вами! Пошли в парилку.

Меркулов взмахивает руками, словно выгоняет куриц из загородки. Голые азиатки в сопровождении генерала на цыпочках идут в предбанник, открывают дверь в парилку. Стоят в нерешительности, обхватив ладонями тощие ребра под мышками. Оглядываются.

– Чего встали, – Меркулов их подбадривает, шлепает пониже спины. – Всего-то 90 градусов! Сейчас поддам, уши в трубочку. Грейтесь пока!

Девушки заходят в парилку. Широкий полок, деревянные скамьи от стены до стены, пышущая жаром печь. Меркулов зачерпывает ковшиком немного воды из кадки, выходит, прикрывает дверь. Из бочонка добавляет пива в ковшик с водой. Наливает водки в стакан, выпивает, крякает. Снимает трусы, надевает войлочный колпак с низкими полями, суконные рукавицы. Заходит в парилку. Азиаток при виде голого клиента в зимней шляпе и толстых рукавицах, да еще с ковшиком в руках, охватывает ужас.

– А! Help me, please! Помогите, – лепечут они на китайском, английском и русском сразу.

– Мужика не видели? Пирсинг они носят. Папуаски! – содержимое ковшика веером летит на каменку. Выстреливает трескучее облако пара. Хлебный дух наполняет помещение.

– А! Хорошо. Немчура китайская!

– Это что… пытка. Да?! – на лицах девушек смятение.

Меркулов вынимает из тазика распаренный веник, заносит над каменкой, поворачивает. Камни огрызаются резкими щелчками. Он поворачивается, машет веником, нагоняет жар.

– Массажистки. Залезайте наверх, обе! Жопами кверху!

– Вы садист!?. Да?! – девушки прощаются с жизнью. Раздается короткий стук в дверь.

– Кто!? – Меркулов не оборачивается. Голос охранника за дверью.

– Товарищ генерал. Срочный вызов!

– Потом.

– По кодированной линии! Что сказать?

Меркулов выходит в предбанник, сбрасывает рукавицы.

– Давай.

Охранник протягивает спутниковый телефон.

– Откуда?

– Вызов не определен.

– Свободен!

Охранник выходит, закрывает дверь, стоит снаружи, прислушивается.

– Генерал Меркулов! Кто это?

На линии сильный треск. Меркулов отстраняет телефон, включает громкую связь.