– Конечно, помню. Как такое забудешь! – криво усмехнулся Бобровский.

– Будут сюрпризы? Может, пройдемся на яхте под закат?

– Терпеть не могу яхты! – сморщился мой спутник. – Меня от них мутит. Лучше съездим в «Тропикану», поглазеем на местных телок. Они, говорят, классно зажигают!

– Ладно, я не против, в принципе, – пожала плечами я, немного обиженно. – Хотя я бы предпочла провести этот вечер только с тобой. Он очень важен для нас, то есть – для меня! А для тебя – важен?

– Несомненно! В общем, пойду я, посижу в баре, гамбургер нормальный съем, – заторопился сразу Виталий. – Насчет «Тропиканы» с мужиками перетру заодно. Может, в карты поиграем. Надоела мне уже твоя Куба! Ты тут развлекись сама как-нибудь.

– Ладно! – постаралась снова скрыть обиду я, предчувствуя одинокий печальный вечер.

Виталий, покачиваясь, удалился в бар, я еще какое-то время поборолась с желанием показательно разрыдаться, поковырялась в злосчастных макаронах, которые при некоторых усилиях хоть как-то можно было запихнуть в себя, в отличие от всего остального. Мне стало грустно, в номер идти не хотелось. От этой поездки я ожидала чего-то совсем другого – меня душило разочарование.

Я двинулась в лобби, где вечерами, как я уже знала, проходили концерты местных исполнителей. В этот вечер симпатичный темнокожий мальчик лет двадцати пяти с фигурой Аполлона играл на фортепиано. На нем была свободная белая рубашка и темные брюки. Когда он музицировал, кисти рук как будто существовали отдельно от исполнителя, то носились по клавиатуре с сумасшедшей скоростью, то замирали на взлете… При этом не было никаких нот, музыкант темпераментно играл по памяти, ловко жонглируя мелодиями разных лет и народов, импровизировал. После каждой композиции слушатели взрывались восторженными аплодисментами.

Мальчик отвечал интеллигентным полунаклоном головы и ослепительно улыбался направо и налево. Я слушала его игру, рассеянно теребя пальцами веточку мяты из давно допитого «Мохито». Неожиданно закончив играть, музыкант подсел ко мне за столик. Сюрприз! Я улыбнулась, но немного напряглась, не зная, как себя вести. Наверно, я должна заказать ему выпить? Или это способ познакомиться? Просто ко мне никогда в ресторанах еще не подсаживались музыканты. Я растерялась.

– Привет! – сказал между тем паренек очень доброжелательно по-английски. – Вы в порядке?

– Привет, – ответила я, продолжая смущаться. – Да, все отлично. Хотите выпить? Я закажу…

– Да я сам попрошу девчонок чего-нибудь мне принести! Просто Вы показались мне немного грустной, я решил поболтать с вами минутку, – улыбнулся он. – Не грустите! Вы же на Кубе! Это остров, где праздник и веселье круглый год! Кстати, меня Даниэль зовут.

– А я – Вероника.

– Откуда вы?

– Из России.

– О! Русски! – вдруг обрадовался Даниэль. – Я немного говорю по-русски! Можно, я буду говорить тебе «ты»? Нас учили, что с туристами лучше начинать общаться на «вы», чтобы показать вежливость.

– Конечно, будем на «ты»! – улыбнулась я в ответ.

– Вот и замечательно! Просто у нас говорят, многие русские обижаются, когда начинаешь с ними разговаривать на «ты». А у нас люди простые, открытые, обращения на «Вы» вообще не признают! А ты похожа не на русскую, а на кубинку. Нет, ты настоящая кубинка! – сказал Даниэль после паузы. – Я так сначала и подумал, потом засомневался…

– Мой отец кубинец. Только я его не помню совсем. Он уехал из России, когда я была еще маленькая.

– Ты знаешь его имя?

– Эрнандо Родригес. И еще у меня есть фотография… – я полезла в бумажник, где за цветной фотографией самодовольного холеного Виталия был спрятан старенький черно-белый снимок молодой счастливой пары. – Это мама и отец.