«Прекрасная реклама для бизнеса и персонального имиджа»!

С этой мыслью Саваш сел за руль белого «порше». Выехав из суматошного центра Анталии, он повернул на указатель «Белек». Воодушевленный предстоящими выходными, он представлял свою фотографию в окружении спортсменов во всю страницу светских новостей.

Набрав номер, Саваш хотел похвастаться и поделиться с самым близким человеком.

– Да, дорогой? – в громкоговоритель прозвучал нежный голос жены.

– Я уже подъезжаю, поужинаем в ресторане отеля?

– Я дорисовываю последний фрагмент, увидимся.

– Ок. Я сделаю заказ на двоих. – Он повесил трубку, думая о том, что его новости намного важнее каких-то там «каля-маля» и их детальных фрагментов.

Шлагбаум открылся перед белым «порше», и хозяин гордо въехал в свои владения.

Отвлекшись от полотна на минуту, Таня предчувствовала новости, которыми Савашу не терпелось поделиться. Желание самому сделать заказ лишь подтверждало его восторженное настроение.

Сделав последний мазок кистью по нарисованным ягодам, Таня отложила краски на полку и оставила полотно сохнуть.

Пока она медленно шла по открытой террасе ресторана, послышалась знакомая мелодия:

…On the beach.

Когда-то с этой песни Криса Ри начался их с Савашем сумасшедший роман.

Остановившись на пару секунд, Таня вспомнила то жаркое лето, кипящие чувства, пылкие объятия и нежные поцелуи.

«Как же прекрасны были те ночи, полные сексуальных ласк!»

«И как жаль, что все рано или поздно проходит…» – с этими мыслями она, подкравшись сзади, прикрыла ладонями глаза ожидающего ее мужчины.

Дотронувшись до нежных пальцев, Саваш нащупал не только застывшую на кончиках краску, но и кольцо, по-прежнему сверкавшее огромным брильянтом на безымянном пальце.

– Наша песня… – прошептав эти слова, Таня села в плетеное кресло напротив Саваша.

Слышались последние ноты любимой мелодии, в то время как оба искали искры в уже потухших глазах.

На стол поставили два блюда из жареной утки с рисовым гарниром. Бутылка Шардоне уже охлаждалась в ведерке льда у стола.

Саваш жестом отпустил официанта. Открыв бутылку острым штопором, он сам разлил виноградный хмель по изящным бокалам.

– За новый успех!

– За успех! – произнесла Таня в ответ, стараясь скрыть разочарование. Зная наперед, что только успех волновал ее мужа, она, как любая женщина, надеялась, что в амбициозном бизнесмене еще осталось что-то от наивного романтика.

Рассказывая о новой пиар-компании и предстоящем мероприятии, Саваш с искрами азарта в глазах предвкушал последующий уик-энд.

Проявляя фальшивый интерес к приезду баскетбольной команды, Таня, подняв бокал, произнесла:

– За следующие выходные! – Она сделала большой глоток, после которого бокал был осушен до дна.

Возникла долгая пауза на десяток неловких минут, когда говорить было просто не о чем.

– Как твои дела? – поинтересовался Саваш, зная, что никаких дел у его жены нет, кроме занятий не нужной никому живописью.

– Наконец-то решилась на портрет.

– Надеюсь, не на мой! – засмеявшись своей, казалось, уместной шутке, Саваш перевел взгляд на сценическую площадку.

Внезапно послышавшаяся музыка отбивала ритмы самбы, и бразильские танцоры, появившиеся с разных концов ресторана, вскоре собрались в одну группу в центре сцены.

Заученная хореография выглядела на первый взгляд очень просто. B этом и состоял профессионализм – представить сложное простым для публики. В последующие сорок минут зрители были пленены ловкостью бразильских танцоров, так естественно владевших своими телами.

Дух зрелища был совсем не европейским, и еще более далеким от турецких танцев живота.