Крист живет приземленно, тратит деньги с умом. Его жизнь сложно назвать роскошной жизнью рок-звезды – с его старого магнитофона отваливается кассетная дека.
После краткого предварительного интервью, проведенного незадолго до Рождества 1992 года, в начале февраля состоялся первый раунд более чем двадцатипятичасовых бесед с Куртом. Они начинались очень поздно вечером, после того как Курт возвращался с репетиций для In Utero, и продолжались до четырех или пяти утра. В самый разгар переезда во временный дом в Сиэтле Курт расхаживал по их с Кортни гостиничному номеру в разномастных пижамах, выкуривая сигарету за сигаретой и приправляя свой рассказ чрезвычайно сухим и саркастическим остроумием. Однажды он включил виртуальную машину реальности – нечто среднее между плеером Walkman и частным психоделическим световым шоу, – с которой он экспериментировал, пытаясь контролировать хроническую боль в животе. Различные настройки должны были стимулировать память, способность к творчеству, энергию и расслабление.
Курт и Кортни живут довольно простой для мировых звезд жизнью. У них нет ни охранников, ни мускулистых телохранителей. Курт ездит на такси по городу, заезжает в «Макдоналдс» съесть бургер и носит нелепую шляпу Элмера Фадда[16], иногда для маскировки надвигая ее на лицо.
Однажды вечером посетитель вошел в отель, поднялся на лифте на их этаж и вошел прямо в открытую дверь, где увидел Курта и Кортни, которые лежали на кровати в пижамах, прижавшись друг к другу, и смотрели дрянной телевизионный фильм Лейфа Гаррета в полной темноте. «О, привет», – сказала Кортни, даже не вздрогнув.
Курт кажется хрупким и тонким. Его речь похожа на бесстрастное пение, превратившееся из-за слишком большого количества выкуренных сигарет в низкое рычание. Это придавало ему грусти и опустошенности и делало похожим на человека, который только что рыдал. Но на самом деле он таким и был.
– Меня считают эмоциональной катастрофой, этакой абсолютно негативной черной дырой, – говорит Курт. – И спрашивают, в чем дело. А со мной все в порядке, мне вовсе не грустно. И в какой-то момент мне пришлось посмотреть на себя со стороны. Я подумал, что, возможно, мне стоит сбрить брови. Это могло бы помочь.
Хотя харизма Курта практически осязаема, он был довольно сдержанным. Это вынуждало мысленно преувеличивать каждую его реакцию: задумчивое «хм» превращается в «Вау!»; легкий смешок – в хохот; косой взгляд – практически в убийственный.
Как на фотографиях, так и в жизни его лицо может выражать множество различных эмоций. Иногда он выглядит как ангелочек, иногда как рассеянный бродяга, а иногда как парень, который чинит тебе коробку передач. А порой, при определенном освещении, он жутко походил на Роуза. Его бледное лицо слегка прикрыто неряшливой щетиной. Ярко-красная повязка на голове просвечивает сквозь фирменную немытую шевелюру, на данный момент светло-рыжеватую. Обычно он ходит в пижаме и неопрятно выглядит. Хотя его расписание особо не связано с временем суток, он всегда носит часы с изображением Тома Питерсона, владельца сети магазинов бытовой техники в Орегоне.
Глаза у Курта необыкновенного синего цвета, и они придают его лицу испуганное выражение. В этой своей пижаме он производит впечатление молодого контуженного рядового, расхаживающего по дому ветеранов. Но он ничего не упускает.
В начале марта, после записи нового альбома группы, In Utero, Курт, Кортни и их маленькая дочь Фрэнсис переехали в большой арендованный дом с видом на озеро Вашингтон. За кухонным столом Курт играл в потрошение пластмассовой анатомической модельки, куря сигареты одна за одной.