Девушка неслась домой, крепко сжимая под мышкой коробку с новыми коньками. Она думала о том, что если всё то, про что рассказал сейчас Петр, правда, то почему Мишель не рассказал ей об этом в самом начале? Почему он приступил к ее обучению совсем с другого? Хотя очевидно, что нужно было начать с этого.

Забежав домой и, не снимая сапог, оставляя после себя грязные следы, Мия мчалась в свою комнату.

– Оглашенная, куда несешься? Полы же сама мыла, и не жалко свой труд? – услышала она голос бабушки за спиной и открыла дверь в комнату. На кровати, мирно уткнувшись в подушку, спала молодая девушка. Ее длинные волосы цвета пшеницы рассыпались по голубой наволочке в мелкий красный цветочек. Она была вся накрыта одеялом, и одна лишь розовая пятка правой ноги торчала из-под него.

Мия тяжело опустилась прямо на пол.

– Доигралась я, ба! – безжизненным голосом сказала Мия, сидя посередине комнаты.

– Столько дел сегодня, столько дел… по горло! А ты спишь и в ус не дуешь!

Мия от громкого голоса бабушки резко открыла глаза и подскочила на матрасе, как выдавленная из него пружина.

– Так, ба! Не тарахти. Каких дел у нас с тобой по горло? Давай по порядку. Я спросонья ничего понять не могу.

– Елку купить, елку нарядить, в храм сходить, продукты купить, стол накрыть! – на одном дыхании, как пономарь пробубнила Татьяна Николаевна.

– Как, опять елку? Еще елку? У нас же и так две елки!

– Какие ж две, деточка? Ни одной пока, а сегодня уж тридцатое. Завтра Новый год.

– Боже! Как тридцатое? Не тридцать первое, нет?

– Нет, Славу Богу, а то точно бы ничего не успели, а так, есть надежда.

– А я вот давно у тебя спросить хотела, что ты своего Бога приплетаешь везде где надо и где не надо? Вот, при чем здесь он? За что ты его сейчас славишь-то, бабуль?

– О…ты глянь, опять не с той ноги встала. Придираешься ни свет ни заря к пожилой женщине.

– Во-первых, я еще и не встала, чтобы делать заключения с какой ноги, а во-вторых…

– Мия, а я тоже хотела у тебя спросить, – довольно грубо перебила ее Татьяна Николаевна, – кто тут из нас представитель молодежи, а кто представитель людей пенсионного возраста? Ты вечно чем-то недовольна, вечно без настроения, вечно гундишь не по делу, как старая бабка. Как будто тебе под восемьдесят лет, а не мне.

– Ой, ба…давай без этого… Я вообще, к твоему сведению, сегодняшний день уже прожила, и даже половину завтрашнего.

– Как это? – опешила бабушка.

– Ни как, а где! Во сне!

– Начинается, опять ты за свое! Вот напрасно от обследования отказываешься, ты ведь явно не в себе, – сделала заключение Татьяна Николаевна и расстроенная вышла из комнаты.

Мия медленно встала, отдернула шторы, и в комнату проник солнечный свет. Она непроизвольно зажмурилась.

«Значит, ничего не было: ни Петра, ни катка, ни коньков… мне это все приснилось! – не разлепляя глаз, анализировала девушка, – теперь по ночам я путешествую в двух направлениях. Одно – это Мишель, ребята, исследование карты сновидений, и второе – Петр, с его учением Карлоса Кастанеды и сталкингом. И как же мне теперь во всём этом разобраться?»

– А может, ба, ты и права – мне надо обратиться к врачу! – открыв глаза, прокричала Мия бабушке.

Детство Мишеньки было безоблачным, но это только на первый взгляд. Мальчика очень долго ждали. Родители почти отчаялись, и долгими вечерами на кухне уже вели разговоры об усыновлении, как бы примеряя на себя родительские роли, но вдруг наступила беременность. Счастье наполняло их до краев и даже выливалось за пределы их семьи. Будущая Мишина мама – София Данииловна Туева, сама была воспитанницей детского дома, где, как известно, все, без исключения, дети испытывают дефицит родительской любви. Поэтому, как только ее новорожденный мальчик сделал первый вдох и открыл свои карие глазки, София Данииловна окружила его такой любовью и заботой, что бедному Мишеньке было не продохнуть. Когда Михаил немного подрос, к этой гиперлюбви и гиперопеке подключился и отец. Он занял позицию отца-контролера. К примеру, Мишу рано отдали в спортивную гимнастику и вместо того, чтобы после тренировки задать ребенку пару вопросов, отец шел к тренеру и долго обсуждал с ним Мишины ошибки. А если бы он потрудился задать вопрос самому мальчику, в чем причина таких плохих спортивных результатов при таких прекрасных природных данных, то услышал бы ответ, что Мише просто не нравится этот вид спорта. За мальчика всё и всегда решали родители, поэтому он рос совершенно несамостоятельным и инфантильным. На самом деле, пойди они к психологу, он бы объяснил, что им важно обладать властью над сыном, а они это преподносят, как заботу и любовь. Мише ничего не оставалось делать, как слушаться их и поверить – «меня родители любят, они не причинят мне зла».