– Романтика плещется через уши. Ладно, хватит болтать, пара ехать.

Я встала с кресла и, взяв ключи от машины, прошла мимо него.

– Идем, посмотрим, что нам оставили.

– Как скажешь. Лично я готов пахать двадцать четыре часа в сутки до достижения результата. Теперь, ты босс! Я в твоем полном распоряжении. Если мы раскроем дело, нам дадут по звезде на погоны и неплохую прибавку. А это уже кое-что.

Я что-то фыркнула ему в ответ. Собравшись, мы спустились на парковку.

– Глория, всё будет в шоколаде! Я же рядом. Мы справимся, – подбодрил Брайн.

Садясь за руль, я улыбнулась. Мне необходимо было услышать слова поддержки. В них было что-то тёплое, надёжное, что придавало сил и уверенности. Брайн всегда рядом.

Вспомните, как вы в первый раз были влюблены, как неведомая сила наполняла вас эндорфинами каждый день с ног до головы и превращала в нечто новое. Так вот: это не сравнится с тем, когда два человека каждый день доверяют друг другу собственную жизнь.

Брайн уселся рядом, открыл пакетик чипсов, который успел прикупить в автомате, и начал жевать. Нацепив солнечные очки, он торжественно произнёс:

– Трогай, детка! Чип и Дейл спешат на помощь!

Он положил оредную чипсину себе в рот и поглядел поверх очков.

– Это точно. Не забудь поделиться чипсами с напарницей, – погрузив руку в пакетик, побормотала я.

***

Прибыв на место преступления, и пройдя за огороженную ленту, мы оказались возле картинной галереи. И с этого дня я забыла, что такое нормальный сон.

Здание находилось в центре города, в людном месте. Частная картинная галерея одного любителя изобразительных искусств. Владельцем был японец. Нашими Горчи.

Я заметила, что с ним уже работали ребята из патрульной службы. Он давал показания, усердно что-то доказывая и жестикулируя руками. «Побеседуем с ним попозже, когда немного угомонится, – подумала я».

Сама галерея представляла одноэтажное строение, выкрашенное и выдержанное в чёрно-белых тонах. Первый зал хорошо просматривался с улицы, окна были панорамными. Неплохая задумка дизайнера или владельца – для большего привлечения клиентов. Как человеку далекому от живописи, по мне, так это больше напоминало аквариум, в который периодически запускали рыбок и они начинали метаться и плавать, разевая рты.

На место преступления прибыли «пираньи». Репортеры, многочисленные журналисты – «стервятники», вечно усложняющие жизнь следствию своими версиями и гипотезами.

Неподалеку припарковалась машина скорой помощи. Всюду сновали криминалисты, выставляя жёлтые карточки с номерами.

Я повернулась на громкий сигнал клаксона подъезжающей машины. Толпа расступилась, и сквозь лобовое стекло мне удалось заметить сидящего за рулем судебно-медицинского эксперта Эдриана Курта. Он резво въехал на парковку и безуспешно пытался припарковаться в водовороте людей и стоя́щих машин.

Ткнув локтём в бок Брайна, я поспешила зайти внутрь. Необходимо было оглядеться до того, как войдёт Курт.

– Пошли, осмотримся! – крикнула я через плечо Брайану.

Он едва поспевал за мной, на ходу успевая перекидываться парой слов со знакомыми ребятами из группы криминалистов.

Наконец мы вошли в помещение. Первое, что почувствовалось – запах нарисованных полотен. Сильно пахло красками. Создалось впечатление, что картины недавно написали и выставили. Возможно, что художник писал и трудился где-то неподалеку, в подсобке.

Обстановка внутри была мрачной и холодной. Здесь висели полотна в стиле кубизм. Это не мои глубокие познания в области искусства, так было написано на табличке, которая висела при входе в зал. Под каждым произведением тоже имелись таблички, где было указано: дата, время, имя художника и стиль. Ни черта не понимая в этих замысловатых мазках, мне показалось, что я попала на выставку карикатуры.