В общем, сегодня все признают подлинность исторического лица, которого более старые, зачастую полемического характера исследования стремились приукрасить. Полностью принимая различные точки зрения на религиозную ценность его послания, профетическая природа которого может быть вполне осознана только изнутри мусульманской общины, обращающиеся к нему современные авторы настаивают на исключительном характере человеческого опыта, пережитого Мухаммадом – сначала в качестве защитника своего идеала, затем в качестве главы государства, которое он стремился воплотить. При этом они придерживаются своих философских, религиозных или, пользуясь более современным языком, идеологических принципов, что отражается в интерпретации личности, остающейся для многих загадочной. Несомненно, еще долго будут дискутировать о природе экстатических феноменов, по-видимому сопровождавших откровение стихов Корана. Несомненно также, что будут продолжать противоречиво оценивать внезапные перемены в поведении Мухаммада в течение жизни, особенно в его отношении к женщинам или к врагам. Но несмотря на подобные дискуссии, которые не ведутся лишь вокруг очень немногих из великих людей, мы можем представить себе с той или иной долей достоверности основные события его бурной, но в конечном счете недолгой жизни.

Среди этих событий одним из самых значительных, несомненно, был поворот, отмеченный в жизни Пророка и на заре мусульманской религии хиджрой, или «переселением», Мухаммада и нескольких его сторонников, вынужденных покинуть родную Мекку в поисках убежища в Йасрибском оазисе. С этого переселения, т. е., в сущности, с основания первого мусульманского государства, начинается политическая роль нового главы этого государства. Это событие станет отправным пунктом новой эры, выбранной символически, дабы подчеркнуть разрыв мусульманской общины с мекканским прошлым, эры, которая, начавшись, как традиционно указывают, 16 июля 622 г., объединит отныне все страны ислама.

В Мекке Мухаммад сумел собрать вокруг себя лишь очень незначительное число адептов, подвергавшихся насмешкам и расправам со стороны враждебного населения. Сам он принадлежал к захудалому клану города – клану бану хашим. В юности вкусил сиротской бедности, воспитывался дядей Абу Талибом, который приобщил его к своим караванным предприятиям. Женившись на богатой немолодой вдове по имени Хадиджа, он избавился от нужды, но не имел мужского потомства, более важного в глазах тогдашних арабов. Отсюда делали вывод, что он с детства должен был страдать от комплекса неудовлетворенности, объясняющего некоторые аспекты его будущего поведения, хотя скорее они были связаны с его проявившейся с возрастом тягой к уединению в горных окрестностях Мекки. Во время одного из таких уединений он впервые получил от таинственного голоса наказ передать послание и, пережив некоторый период сомнений, более или менее отчетливо осознал свою роль пророка. Содержание посланий, которые он передавал тогда своим близким и следствием которых стали единичные обращения в ислам, известны нам по некоторым сурам Корана, самым коротким, отличающимся рубленым стилем, которые восхищают силой экспрессии и лирического вдохновения.

Детали, сообщаемые арабскими биографами об обстоятельствах, при которых Мухаммад получил первое откровение, указывают на бурный характер этого эпизода. В том же драматическом ключе новоявленный Пророк продолжал воспринимать и передавать послания, которые повелительный глас поручал ему передавать или, точнее, «читать изустно»: отсюда название куран («чтение изустно»), которое было дано впоследствии совокупности этих текстов. Предостережения и угрозы чередовались в них с взываниями к величию и милосердию Аллаха. Но Предание подчеркивает то непонимание, с которым курайшиты встретили «посланника Аллаха», проповедовавшего религиозную и моральную реформу. В одном характерном, если уж не достоверном эпизоде Пророк, взойдя на холм Ал-Сафа, испускает призывный клич: «О, товарищи!» После чего собравшиеся вокруг него курайшиты вопрошают: «Чего же ты хочешь?» – «Что подумали бы вы, если бы я возвестил вам, что враг явится наутро или под вечер? Поверили бы вы мне?» – «Конечно». – «Так вот! Я предупреждаю, что ждет вас страшная кара!» – «Иди к дьяволу! – вскричал тогда его дядя Абу Лахаб. – Ты что, ради этого нас созвал?»