Но в настоящее время с имеющимися научными данными о вступлении в начале века Западной цивилизации в фазу угасания недоумение разъясняется. К тому времени духовное сознание Англии и Франции уже сорок лет подвергалось внутреннему ослаблению в связи с наступлением эпохи упадка для цивилизации. А победа в первой мировой войне принесло не только удовлетворение победителям, которая не особенно и сказывалось на жизни этносов, но и ужас от понесенных потерь, а главное бессмысленность происшедшей окопной бойни. Так первая мировая война и называлась. Никаких героических деяний, никаких героев – окопная грязь и трупы, и наводящие ужас газовые атаки. Это не прежние романтические войны средних веков и победы Наполеона и над Наполеоном.

Возникает вопрос, а как же Германия – ведь немецкий этнос является одним из ведущих этносов западной цивилизации. А агрессивная энергия этноса была на поразительно высоком уровне.

Как я уже говорил ранее, этнос – это живой организм и его духовное сознание реагирует на внутренние и внешние угрозы. И обиды, и унижения, которые получили немцы в результате поражения в первой мировой войне, привели сознание немцев в состояние повышенной агрессии. В течении двадцати лет выросло новое поколение немцев, знавших войну лишь со слов отцов, которые рассказывали о своей доблести и низости противника, который подлой тактикой, используя преимущество в ресурсах и численности, довел стойких и отважных немцев до истощения, вынудив их удушающей блокадой к позорной капитуляции.

В настоящее время средства массовой информации дают возможность населению всего мира наблюдать происходящие в мире события и реакции народов на эти события.

Мы видим, как в результате разгрома Западом государств Ислама, конечно с целью введения демократии и соблюдения прав человека, целый этнос и различные его религиозные ответвления в результате агрессии были растоптаны, унижены, оскорблены. И вдруг из недр сознания уже вроде бы и разгромленного этноса встают как из бездны ИГИЛ1и другие экстремистские течения – яростные, агрессивные, не знающие от ненависти пощады и к противникам, и к себе самим.

Гитлер в этой нерешительности союзников, в их очевидном нежелание активных военных действий увидел то, что и хотел увидеть – растерянность и страх. К тому же немцы исходя из опыта войны с Польшей обнаружили слабости и в военной оборонительной концепции союзников – отсидеться за линией Мажино, используя свое преимущество в численности, военной технике и промышленном потенциале. Но в войне с Польшей военные стратеги вермахта увидели, что сидеть в обороне как в первую мировую войну примитивно и глупо. Танковые группы вермахта показали, что используя броню, огневую мощь и скорость танковых групп и поддержку их огнем авиации, можно в кратчайшие сроки решить исход любого сражения. Только нужно смело использовать и умело руководить этими танковыми корпусами. Именно на полях Польши родились идеи блицкрига. Возможность в короткие сроки одолеть сильного противника, ориентированного на устаревшую стратегию прежних войн.

Так было всегда: побеждали те, кто вносил в военную доктрину новые идеи, которые становились для противника неожиданностью. Приспособиться к которым и преодолеть их он часто не мог.

Это и фаланги Македонского неумолимые как смерть, своей дисциплиной, плотностью и вооружением ставшие неодолимыми для войск Дария, превосходивших их в численности. Это римские легионы, для которых приказ был сильнее смерти, в рукопашном бою своими короткими мечами прорубавшие живые стены войск противника. Это – тумены, конницы Чингисхана, скоростью перемещения, железной дисциплиной и организованностью, делавших их на протяжении трех веков неодолимыми для противников, по существу ставшие прообразами танковых групп вермахта.