Ввиду того, что законодатель выполнил предписания Конституционного Суда РФ, включив в ГПК РФ и АПК РФ (а позднее и в КАС РФ) соответствующее основание для пересмотра по новым обстоятельствам судебных решений, вступивших в законную силу, нужно полагать, что правовая позиция конституционных судей теперь одинаково распространяется на все сферы судопроизводства. В связи с этим преимущественно более подробно остановимся на анализе принципа запрета поворота к худшему по гражданскому делу, окончательное решение по которому ставится под сомнение в связи с определением (изменением) в постановлении Президиума либо Пленума ВС РФ практики применения общеобязательного, формально определенного правила поведения.

Итак, КС РФ в своем постановлении констатировал несколько ключевых сентенций, а именно начало non reformatio in peius, во всяком случае, означает недопустимость придания обратной силы толкованию правовых норм, ухудшающему положение подчиненной (слабой) стороны в публичном правоотношении. Далее, по смыслу ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, невозможность отмены судебного решения, являющегося «законом для сторон», должна связываться не с характером обстоятельств как не существовавших на момент рассмотрения дела, а с тем, что сама по себе отмена влечет за собой негативную трансформацию имущественного статуса лица, установленного итоговым актом правосудия, иначе нарушается принцип правовой определенности. Если необходимо придать обратную силу интерпретации тех или иных норм, которая ведет к отмене судебного решения, в целях улучшения правового положения (reformatio in melius) гражданина либо организации, то это не только справедливо и сообразуется с общими требованиями действия норм во времени и по кругу субъектов, но также предполагает уважение окончательности вступивших в законную силу судебных вердиктов(res judicata).

Надо полагать, что все приведенные сентенции полностью распространяются на п. 5 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ, п. 5 ч. 3 ст. 311 АПК РФ и п. 5 ч. 1 ст. 350 КАС РФ, в которых de facto называются два самостоятельных варианта пересмотра по новым обстоятельствам судебных постановлений, вступивших в законную силу. Первый из них, как уже отмечалось, относится к области деятельности Пленума ВС РФ. Следующий более сложный – это оспаривание судебного постановления заинтересованным лицом в порядке надзора, основанного на законодательстве, практика применения которого после его принятия определена (изменена) дискреционной волей Президиума ВС РФ, в том числе проявленной при рассмотрении другого схожего дела (во всяком случае, по гражданским делам и экономическим спорам)[66].

При этом относительно приведенных норм права А.Р. Султанов с учетом мнения КС РФ, изложенного выше, делает ценное замечание, «ретроспективность правовых позиций (правоположений) Верховного Суда РФ, улучшающих положение лиц, привлекаемых к публично-правовой ответственности и (или) в публично-правовых отношениях, имеют обратную силу исходя из общеотраслевого и конституционно-правового принципа, допускающего обратную силу закона во времени, улучшающего положение граждан и их объединений. Несмотря на то, что данный принцип действует напрямую (ч. 1 ст. 15 Конституции РФ), поскольку закреплен в Конституции РФ, полагаем, что он должен найти отражение и в КАС РФ, и в других процессуальных кодексах во избежание различного правоприменения, в том числе для исключения неконституционной практики игнорирования данного принципа»[67].

Однако ВС РФ в своем постановлении Пленума от 11 декабря 2012 г. № 31 «О применении норм ГПК РФ при рассмотрении судами заявлений, представлений о пересмотре по вновь открывшимся или новым обстоятельствам вступивших в законную силу судебных постановлений» предпочел не уходить в своем толковании так далеко