«Продолжай, – сказало оно. – Выражай свой талант. Слушай».

Я подключилась к нему, и мой мозг интерпретировал то, что было отправлено. Информация, как вербальная, так и невербальная.

Когда я сражалась с дронами на Россыпи, я интерпретировала поступающие к ним приказы и реагировала на них прежде, чем успевала осознавать, что я слышу. Вот и тут было то же самое. Мой разум или моя душа, или что бы там ни было, знала, что все это означает. И что-то щелкнуло.

«А! – подумала я. – Так вот как вы это делаете!»

Когда я мысленно слушала другого, я делала это, притворяясь этим другим. Я каким-то образом выдавала себя за предполагаемого адресата сообщения. Это позволяло мне оставаться в тени, незримой – словом, шпионить.

«Хорошо», – сказали воспоминания. Потом в моем сознании возникло еле уловимое ощущение. Некое место. «Иди сюда», – прошептало видение. Следом за словами появилось изображение фрагмента с какими-то развалинами. Потом видение исчезло. Я опустилась на землю и прислонилась спиной к стене портала.

– Это все из-за того удара по голове! – вскричал М-Бот, спускаясь ко мне. – Прости, пожалуйста!

– Это не из-за него, М-Бот, – сказала я. – Честное слово.

– Ох, слава Тьюрингу!

– Кому-кому?

– Одному из отцов компьютерных систем, – ответил М-Бот. – Мне показалось уместным сказать это.

– Ты не причинил ей вреда, мерзость, – проговорил Чет. – Я тоже узрел это видение.

– Вы ощутили последнюю часть? – спросила я. – Что-то вроде голоса, помогающего вести меня.

– Я ничего подобного не чувствовал, – отозвался Чет. – Я видел первые фрагменты, первые порталы и первых цитоников… а потом намек на следующий пункт назначения?

– Да, это я и видела, – сказала я. – Еще один фрагмент с развалинами.

– Да, – сказал Чет. – Но, боюсь, этот фрагмент расположен в глубине территории Залповиков. Но… Я знаю, что мы должны идти туда. Я чувствую себя… ошеломленным.

Я же ликовала.

Да, ликовала. Я осознала, что с тех самых пор, как обнаружила собственные силы, которые мой народ называли «дефектом», я опасалась, что это нечто гнусное. Я думала, что являюсь, возможно, чем-то ужасным. Зародышем делвера или чем-то чудовищным.

Но ничего подобного. Цитонические способности были всего лишь мутацией. Странной, конечно, вызванной тем, что мои предки подверглись влиянию «нигде», просачивавшегося в «где-то». Но ничего ужасного во мне не росло. Я была… ну, просто собой.

Святые! Мне нужно было это увидеть! Простое откровение, да, но оно изменило все. Я знала теперь, что я такое. Я знала, откуда я взялась. И неудивительно, что способности цитоников проявились в нашем народе: на Россыпи был один из этих порталов, и он, вероятно, помог пробудить латентные таланты, спящие в нашей крови.

Это была часть информации, оставленной старшими цитониками. Они хотели, чтобы я это знала. «Ты не монстр, – сообщило ощущение. – Ты одна из нас. Ты чудесная. Ты естественна. Ты любима».

И вместе с тем это был толчок – для того, чтобы помочь мне дальше развивать свои способности. Толчок и некое понимание. Мне казалось, что, если бы я обладала иными способностями, меня и подтолкнули бы иначе, чтобы развивать уже их.

Я посмотрела на Чета. Он улыбался до ушей.

– Я чувствую себя одиноко, – сказал М-Бот. – Вы оба испытываете другие эмоции, не те, что я. И… все это крайне обескураживает. Что следует делать со всеми этими эмоциями? Для чего они? Какова их цель?

– Не думаю, что у них есть какие-то особые цели, – сказала я.

– Конечно же есть. Иначе они бы не развились в вас в результате эволюции и не были бы запрограммированы во мне. Но… я полагаю, что они эволюционно нейтральны, и, быть может, говорить о цели означает предполагать, что за этим процессом стоит слишком явственное волеизъявление. Если, конечно, вы не верите в Бога, а я не уверен, что верю. Ну, в смысле, кто-то меня создал… Гм…