– Но твои суставы… Они поражены! Эта проклятая болезнь распространяется со скоростью света. Ты что, не понимаешь, что без лечения нельзя? Врач сказал… объяснил, что это заболевание приводит к деформации конечностей! Без анальгетиков нам не обойтись… – протягивая отцу несколько таблеток и стакан воды, жалобно проговорил Рэд.

– По одной… – не устояв перед мольбами сына, нехотя согласился мужчина.

Проглотив всё же нужную дозу лекарства, он закрыл глаза. Обычно облегчение наступало в течение нескольких минут.

Юноша, осторожно ступая, дабы не создавать шума, вышел из комнаты.

Зайдя к себе, он по привычке закрыл дверь, но, спохватившись из-за кольнувшей разум мысли, быстро ее распахнул.

Рэд сел за компьютер и, включив его, начал набирать вымученные за последние шесть месяцев буквы, которые слагались в название ненавистного ему заболевания. Он неустанно перебирал различные сайты, пытаясь найти клиники, в которых, возможно, могли быть врачи, способные вылечить его отца. Парень заново перечитывал статьи, которые могли содержать новшества в терапии этого недуга.

Но нет же, нет! Всё было напрасно! Безнадежность, которой веяло от каждой медицинской статьи, отравляла его существование. Рэд старался держаться, но прогрессирующая негативная динамика болезни отца ломала его упрямый дух, демонстрируя свое всесилие.

– Нет! Нет! Он уходит… Всё напрасно! Единственный человек, которому я дорог, который дорог мне, покидает меня! – схватившись за голову, с отчаянием прошептал он. – Как же быть?.. Как помочь?.. Неужели ничто не способно излечить его?.. Я готов на всё ради его исцеления… Нет, невозможно смириться с существованием подобной несправедливости!

Рэд еле сдерживал себя от того, чтобы не закричать, не завопить от страдания, содержащего в себе скорее гнев, нежели нечто иное. Подойдя к окну, он широко распахнул его и нагнулся через раму.

Земля внизу показалась столь близкой, что на мгновение Рэд забыл о том, что находится на тринадцатом этаже. Это было так странно – висеть головой вниз…

Внезапный протяжный стон из соседней комнаты чуть не заставил его разжать сжимающие раму пальцы. Сердце его, подобно мячу, подскочило и, ударившись о серый асфальт, вернулось на свое прежнее место.

– Рэд! – громко позвал его отец. – Ты дома?

– Да, папа, сейчас! – услышав биение своего сердца, хрипло закричал юноша в ответ и, поспешно захлопнув окно, выбежал из комнаты.

Мучительные для обоих дни сменяли друг друга. Одинаковые по своему содержанию, они постепенно наполнялись смиренным равнодушием и, подобно характеризующейся агрессивным ростом злокачественной опухоли, безнадежностью…

После каждой дозы лекарства мужчина засыпал, а Рэд, сидя на полу, всматривался в его лицо, стараясь запомнить каждую морщину. Так ему было спокойней, так он отвлекался от тяжелых дум. Он знал, понимал, что каждый пролетающий мимо него час вычитался из жизни его отца…

«Разлука неизбежна. Я не способен что-то изменить. Я ни на что не годен. Я – сдавшееся без всякой борьбы ничтожество. И скоро, совсем уже скоро меня постигнет заслуженная кара – полное боли одиночество!» – повторял юноша мысленно, словно мантру.

Всё это время Рэд боролся… Он боролся, сжимая кулаки, скрежеща от отчаяния зубами… Многочисленные консультации лучших врачей города, на которые он записывал отца, солидные денежные суммы, которые он переводил на счета тех врачей в надежде услышать от них хоть одну позитивную новость… Всё это помогало юноше заглушить в себе нарастающий гнев, который провоцировал его на уничтожение всего окружающего мира.

Но теперь, сегодня, сейчас… Рэд подошел к развилке. Он встал на перепутье двух дорог… Самоуничтожение, которое предполагало долгожданный отрыв от действительности и неизменно следующее за ним забвение (а значит, избавление), или же самобичевание, сопровождающееся дальнейшим мучительным и продолжительным существованием?..