Ким Посохин, мир праху твоему, может, зря ты экспромтом речи толкал и водку пил компанейски?
Эх.
Здесь, как и во всех остальных рассказах этого цикла, ФИО изменены
Вера Шадрина
Говорит мне знакомая:
– Получила письмо из России от подруги. Та рассказывает жуткую историю из сегодняшней жизни там. Есть у нас общая знакомая, страшная у нее судьба. Жила она со стариками-родителями в трехкомнатной квартире, потом старики умерли, оставили квартиру ей.
А сын ее, живший у своей подружки, занялся бизнесом. И, чтобы вложить в новое дело кучу денег, попросил их у мамы. Она, дура, меняет свою трехкомнатную квартиру на однокомнатную, а разницу отдает ему. Он клянется-божится, что разбогатеет – отдаст! Конечно, дело его накрылось медным тазом, и он снова приперся к маме с клятвами, что уж на этот-то раз… Эта дуреха продает однокомнатную, переехав к своей сестре. Дурачок снова прогорает и вот – финал: он живет у своей девки, а мамка, выгнанная через полгода своей сестрой, вышедшей замуж, летом живет на своей даче, а зимой – в чьем-то офисе, где моет полы и тем зарабатывает на жизнь. А ей уже под пятьдесят. Дочка замужем в другом городе, не помогает. Ужас.
– Она не замужем? – спрашиваю.
– Какой там замужем! Была замужем. Трижды. Потом спилась или наркоманкой стала – не знаю. А сама-то с отличием закончила аспирантуру ЛЭТИ – Ленинградского электротехнического…
– Упс! – выдохнул я, – уж не Верой ли ее кличут?
– Да. А ты ее знаешь?
Еще бы не знать. После окончания вуза я приобрел мотоцикл – свой первый личный транспорт. Друзья сказали: – Ну все, закатает сейчас Дока блядей!
Однако, нет. Гонял в одиночестве по пустому тогда еще городу, девственно чистому от пробок, выхлопных газов и автокатастроф. Были и такие времена, дети!!
Однажды голосует с тротуара красотка. Смотрю, знакомое лицо: чистое, смуглое, черноглазое и улыбающееся. Где видел? – не сразу вспомнил.
– Так я на три курса была старше тебя, помню, ты меня глазами съедал на вечерах в вузе, нешто забыл?
– Так я съедал знаешь скольких! Извини, плохо сказал. Ты – Вера, да?
– Да, – выдохнула мне в ухо, прижимаясь к спине всем телом и охватив мою грудь, когда я, взревев мотором, рванул с места. Сердце билось барабанно от этой близости и от скорости. Сто километров в час за двенадцать секунд – приемистость что надо по тем временам!
Довез. Спасибо – пожалуйста – может, встретимся? – ладно, как-нибудь – и все! Растаяла в жизни, как в тумане. Больше ее не видел.
А она уже входила в плотные слои нелегкой своей жизни.
Замуж вышла впервые в двадцать шесть. Ребенок, работа. Папа, доцент университета, настоял на аспирантуре, молодой муж поддержал.
Ленинград, профессора, аспиранты вокруг, муж далеко, нет, что вы, что вы, я знаю, что красивая, но я замужем, нет, нет, ни за что, и вообще, у меня сынишка!
Но когда она увидела Его, слова куда-то испарились, сопротивление ослабло, крепость сдалась, поверженная впрах серыми глазами из-под морской фуражки с высоты около двух метров! Капитан был весел, красив, упрям и настойчив.
Две недели после окончания аспирантуры, и она, попрощавшись с мужем по телефону, просит не ругать ее. Маму с папой уговаривает всего четыре месяца присмотреть за сыном, пока она не вернется из рейса со своей новой любовью-капитаном, с которым она обязательно распишется по возвращении!
Четыре месяца не прошли даром.
Пить спирт и нюхать травку капитан научил способную аспирантку довольно скоро, учитывая ее неспособность к сопротивлению вследствие тех же серых глаз, мужественного характера и решительности морского волка. Сам он, правда, пил, но нюхать – ни за что, ибо при исполнении.