Возможно, у них и был шанс одолеть противников, но, как только завязалась схватка, к имперцам подошло подкрепление, в пару десятков человек и сопротивление было сломлено, при этом, брат Ликера получил весьма тяжелые ранения, вследствие чего, даже не смог самостоятельно передвигаться.

Позже, уже в имперском лагере, под разграбленным Халияром, куда согнали всех выживших, Лейнак выяснил, что помимо их группы, выжили жена и сын, Нерола Мьюр, еще трое подростков, Линер, Бейр и Ферил, а также, Тонес Неронег, торговец-мейр, из Талутина, посещавший Халияр по торговым делам. Лейнак сомневался, что из всего многочисленного населения Халияра, спаслось только полтора десятка разумных, согнанных имперцами в этот лагерь, и очень надеялся, что многие смогли сбежать из города, укрывшись в лесах «Южных Земель».

На следующий день, сразу после восхода солнца, их загрузили в повозку запряженную рибардами и как, мельком проронил возница, они отправились в Унару. К сожалению, эта поездка продлилась не долго, поскольку, через пару ханд была прервана смертью брата Ликера и так как, сопровождающий их имперский офицер, наотрез отказался находиться в одной повозке, как он выразился, – «с этим дохлым животным», им пришлось остановиться, чтобы похоронить товарища около дороги.

За время вынужденной остановки, их нагнало еще две повозки, с тремя десятками рабов из Халияра, собранными, из таких же как и они бедолаг, другими имперскими подразделениями, но среди этих выживших, в основном обычных горожан и нескольких городских стражников, знакомых у них не было. В результате, этой непредвиденной печальной задержки, в Унару они прибыли ближе к вечеру, и не заезжая в город, сразу же после постоялого двора, свернули на перекрестке налево.

Лейнак сидел у заднего борта повозки, напротив имперского офицера, не обращающего на рабов никакого внимания, что в прочем было не удивительно, рабский ошейник подавлял желание сопротивляться, подчиняя раба хозяину.

Быстро миновав двухэтажные доходные дома, некоторые из которых имели следы разрушений и пожаров, повозки покатили между крестьянскими подворьями пригорода, и тут, вид вдоль дороги, резко изменился. В пригороде, в основном, видимо, проживали фейры, о чем говорило множество разбросанных вдоль дороги лохматых тел, да и большинство домов вокруг было сожжено, а стелющийся над дорогой дым, с запахом паленой шерсти и сладковатым привкусом, говорил о том, что большинство домов, сгорело вместе со своими хозяевами.

Многим в повозке, особенно женщинам, стало плохо, а имперский офицер, даже облевался, свесившись через задний борт. К счастью, жилой сектор скоро закончился и обугленные домики сменились фермами, но ненадолго, свернув на очередном перекрестке, опять налево, караван проехал вдоль очередной фермы и вдоль дороги, опять потянулись крестьянские подворья, некоторые из которых, были так же сожжены.

Сам Лейнак бывал в Унаре только проездом, но видел карту города и имел представление о примерном расположении улиц и кварталов и сейчас, с нетерпением ожидал, когда караван свернет на право и крестьянские подворья, останутся только с одной стороны дороги, а со второй, их сменят общественные дома.

К окраине города они подъехали, когда уже начало темнеть, но вопреки его ожиданиям, не выехали на тракт ведущий в Калинум, вдалеке, у которого, виднелся разбитый имперцами лагерь, а направились обратно к городу, сразу же за перекрестком, свернув на постоялый двор, где уже находилась одна повозка, как узнал Лейнак на следующий день, с рабами из Унары, которых выжило всего четверо.