– Мне нужны рабы, но взглянув на ваш товар, я несколько разочарован его качеством, честно говоря, он оставляет желать лучшего, – поморщившись, произнес посетитель, продолжая разглядывать рабов в загоне и, хотя Чарек и был согласен с клиентом, но все же, критическая оценка о его товар этим человеком, несколько задели Чарека. Он, конечно, понимал, что клиент прав, но это, его все же взбесило, даже насторожившая его, произнесенная ранее клиентом фраза, – «твои игрушки, обычно, слишком громко кричат», – сразу была забыта, вытесненная, заполнившим разум раздражением.

– Если господин Бай-Рон, настолько разбирается в данном вопросе, то может желает продать эту строптивую рабыню? – указав на молоденькую мейру-котей, ехидно поинтересовался Чарек, пытаясь, в отместку, уязвить того.

Я, что, похож на нищеброда торгующего своим имуществом? – с легкой угрозой в голосе, поинтересовался тот, тут же, отвесив рабыне-котей подзатыльник, добавив, – тем более, что это капризное дитя, моя дочь.

– Но, она же в ошейнике, – удивленно воскликнул Чарек.

– И, что? – поморщившись, уточнил клиент, тут же категорически с презрением заявив, – животное, должно носить ошейник, независимо от ее родителей и титула.

То, что у клиента ребенок от рабыни, в этом нет ничего удивительного, и скорее всего, именно от этой рабыни клиент и получил титул барона, что тоже не удивляло, такое весьма часто случалось. Но, несмотря на кажущуюся обыденность, что-то в этой «семейке» было неправильное, взгляд этого человека давил, вызывая чувство смертельной опасности, что порождало в нем желание, немедленно выгнать этих людей и бежать из этого города.

Такое же чувство надвигающейся беды, заставило его покинуть Империю, вдруг сообразил Чарек, буквально чувствуя, как его начинает трясти и холодный пот скатывается по его спине и только резкий рык клиента, вернул его в реальность.

– Лирайн, успокойся и убери дагер, не хватало еще и тут, после твоих игр кровь затирать.

Переведя взгляд на рабыню клиента, Чарек заметил обиженное выражение на ее лице, отдававшее такой детской невинностью, что это умиляло, если бы не холодный безжалостный взгляд, взиравший на «уродину», как на добычу, от чего в его голове сразу всплыла фраза посетителя, – «твои игрушки, обычно, слишком громко кричат».

От этих, простых с виду слов, Чарек почувствовал шевеление волос на голове и понял, что с этой компанией было не так, оба мужчины смотрели на окружающих, холодным равнодушным взглядом, как смотрит крестьянин на домашнюю скотину, забивая ее для пропитания, но страшнее всех, был взгляд этого маленького монстра, взгляд убийцы, убивающего для наслаждения.

– И, что? – поморщившись, уточнил Павел, и поняв, что ответа не последует, утверждающе с презрением процедил, – животное, должно носить ошейник, независимо от ее родителей и титула.

– Прошу прощения, господин Бай-Рон, за мое невежество, – судорожно сглотнув, под взглядом Павла, извинился торговец, и как бы пытаясь оправдаться, перед клиентами за «качество товара», кивнув на серой и фейру, пояснил, – эта, стала жертвой развлечений морского народа, а эти животные, еще не обучены и не умеют за собой следить.

– По-моему, девчонка уже заигралась, вжившись в роль кровожадной стервы и откуда она только такую идею подхватила, узнаю, что эту идею ей кто-то из моих подсказал, выпорю, – подумал Павел, заметив, как Лирайн, зажав в руке недавно купленный ей для защиты дагер, со зловещей ухмылкой подкрадывается, к бледной от страха, внимательно следящей за ее действиями «серебряной волчице».

– Лирайн, успокойся и убери дагер, не хватало еще и тут, после твоих игр кровь затирать, – рявкнул Павел, от чего, торговец вздрогнул, а бледная, и без этого перепуганная мейра, ойкнув и только чудом не грохнувшись в обморок, отступила назад.