15-й танковый корпус, больше года назад развернутый из 36-й легкотанковой бригады, под командованием генерал-лейтенанта Богомолова, заранее выдвинутый в пункты сосредоточения, получив приказ, перешел в наступление в направлении венгерской границы. Ударили практически вне дорог (разве что, когда было по пути, пользовались подходящими большаками и проселками), параллельно ворвавшемуся на румынскую территорию германскому танковому клину, обходя его на десяток километров южнее. За неимением (как у немцев) полугусеничных бронетранспортеров, мотострелков-автоматчиков временно пересадили из штатных грузовых автомобилей прямо на броню танков (к чему их заранее готовили).

В этом Красная Армия от немцев с их предназначенными для бездорожья «ханомагами» действительно отставала. Как не напрягался воспрянувший духом советский народ под руководством партии и правительства, но в довольно ограниченное время во всем «догнать и перегнать» давно и далеко оторвавшуюся вперед на пути индустриализации Западную Европу было невозможно. Даже воспользовавшись толковыми подсказками из будущего. Зато советские танки, самоходные орудия и многие другие виды техники и вооружения давали германским аналогам с лихвой ощутимую фору.

Кроме новейших Т-34, танковый корпус вместо артиллерийского и истребительно-противотанкового полков с орудиями, транспортируемыми гужевой и механической тягой, получил два полка самоходных артиллерийских установок: средних СУ-85 и тяжелых КВУ-152. Имелось и еще одно до сей поры никем в боях не применяемое новшество: полк особо секретных залповых систем, ЗС-15, правда, не на гусеничном, а на автомобильном ходу и потому сейчас отставший и выдвигающийся вперед другим маршрутом.

Основной ударной силой корпуса являлись две танковые бригады. Третьей по значимости была бригада механизированная, имевшая хоть и всего лишь один танковый полк, зато в достаточном количестве обладавшая мотострелками.

Одной из танковых бригад, оставившей себе по наследству 36-й номер вместе с геройским бригадным знаменем и всеми причитающимися атрибутами соединения, командовал полковник Персов. Его бригада включала в себя три танковых батальона тридцатьчетверок, двухбатарейный дивизион самоходок СУ-85, мотострелковый полк со своим автотранспортом, саперный батальон, зенитный и минометный дивизионы. Не говоря уже о множественных тыловых службах обеспечения, ремонта и прочих так необходимых на войне подразделениях.

На острие удара и корпуса, и бригады мчались, вытянувшись в походную колонну, тесно обсаженные пехотным десантом тридцатьчетверки 1-ой роты 1-го танкового батальона изрядно повзрослевшего и заматеревшего со времен Миролюбивого похода в Польшу капитана Владимира Иванова.

Укрывшись на всякий случай вместе со всем своим экипажем с подачи тогда еще комбата Персова от внимания бригадного особого отдела в учебном центре, готовившем из пленных поляков экипажи для бронеавтомобилей БА-10, Иванов и его подчиненные добросовестно передавали свой боевой опыт польским пехотинцам и кавалеристам. Вполне успешно передавали, заслужив благодарности по службе и от своего командования, и от польской стороны. Потом, без заезда на родину, была служебная командировка для почти аналогичной работы во внезапно ставшую дружественной прежде «боярскую» Румынию. Разница была только в том, что румыны не были пленными и вели себя более независимо, а временами (офицеры) даже довольно нагловато, свысока.

Конец командировки совпал с венгерской вооруженной провокацией в Северной Трансильвании. Советское командование приказало Иванову помочь новоприобретенным румынским союзникам не только словом, но и делом – пришлось немного поучаствовать и в боевых действиях. С успехом поучаствовали. Когда изрядно получившие по зубам и прочим чувствительным местам венгры убрались восвояси (кроме большого количества попавших в плен или в землю), по договору с румынской стороной на ее территорию для предупреждения в дальнейшем подобных провокаций в числе прочих соединений Красной Армии ввели через время и танковый корпус генерал-лейтенанта Богомолова.