– Да, я сам-то и не крошил, – смутился Колька. – Я же водитель… Зато я первый заметил, как они бросились на нас с бутылками бензина, чтобы поджечь и успел дать задний ход. А уже пулеметчик наш, Голощапов, вот он их и покрошил из курсового ДТ. А потом и товарищ лейтенант подключился, а потом и наш второй броневик… В общем, поляки сдались, а мы трофеи забрали. А вы их видели?

– Поляков ваших? Видели. Но проехали без остановки – к вам спешили.

– Переезд! – крикнул Колька. – Нам на право.

Майор поднял руку вверх и скомандовал своему мехводу остановиться. Справа в нескольких сотнях метров чернели под тусклым лунным светом два застывших по обе стороны от железнодорожных путей броневика; за ними просматривался поддерживающий пары в топке паровоз и маленький огонек костра перед ним. Персов внимательно осмотрел открывшуюся диспозицию в бинокль.

– Гурин, – сказал он, – оббежишь все танки и передашь командирам мой приказ: второй и четвертый съезжают с переезда с правой стороны от рельсов, идут вперед и останавливаются в десяти метрах от бронеавтомобиля с такой же дистанцией между собой. После остановки выключают фары, глушат моторы и разворачивает башни: второй вправо, четвертый – назад. Третий и пятый танки следуют за мной. Дистанция при остановке та же. Третий, остановившись, поворачивает башню влево, пятый – назад.

– Есть, оббежать все танки, – сказал довольный поручением Колька и, как и положено, повторил приказ.

– Да оставь ты свою железяку системы Браунинга, – ухмыльнулся Персов, – не украду. Положи на башню.

Колька с облегчением скинул на крышу башни свой поднадоевший трофей, спрыгнул вниз и побежал передавать приказ комбата. Вернулся, влез на башню, но пулемет больше на себя уже не вешал – просто придерживал его рукой. Командирский танк осторожно съехал с переезда и медленно залязгал траками вдоль путей.

– Гурин, – позвал сквозь лязг гусениц комбат, – звать-то тебя как?

– Колька, товарищ комбат, то есть Коля. Николай.

– Что-то я тебя не припоминаю. На сборы призвали?

– Так точно. На сборы.

– Погоди, так это тебя Иванов на своего прежнего водителя сменял?

– Меня, – обрадовался своей скромной известности Колька.

– А после окончания сборов остаться служить не хочешь? Стать кадровым красноармейцем?

– Да, – смутился Колька, – я об этом, как-то еще не думал.

– Сам-то откуда будешь?

– Из Харькова.

– Да ты что! И я из Харькова. Родился там и вырос. Где работаешь?

– Шофер я. На нашем паровозостроительном полуторку вожу.

– Вот совпадение. А у моих родителей сосед по квартире тоже там на полуторке шоферит. Случайно не знаком? Нефедов Саша?

– Да вы что! – теперь уже удивился Колька. – Товарищ майор, Сашка Нефедов ваш сосед? Это ж мой лучший друг. Мы с ним еще в Куряжской колонии подружились. И на завод вместе пришли. И жену его Клаву я хорошо знаю. Свидетелем у них в ЗАГСе был.

– Вот так совпадение, – тоже обрадовался Персов. – Я Сашу видел как раз в конце августа, когда в Харькове в командировке был. Отошел он уже после своей аварии? Память вернулась?

– Так вы ничего не знаете? – помрачнел Колька.

– Чего не знаю?

– Пропал Сашка. В начале сентября как-то странно пропал. Вдруг оставил Клаве непонятное письмо и пропал. А, скорее всего, арестован. Потом взяли всех, кто с ним был близок: и Клаву, и меня, и начальника нашего цеха и еще многих других. Через несколько дней внезапно, без объяснений, выпустили. Всех, как я понял, кого по его делу брали, выпустили. А сам Сашка так и не вернулся. Что с ним? Меня, как выпустили, буквально на второй день на учебные сборы призвали. К вам. Больше я ничего и не знаю.