В какой-то момент кафе-бар оказался набит до отказа, а места за нашим столиком поочередно занимали то остеопат из Финляндии, то наш скандинавский повар, то ребята, переехавшие в Ригу из Калининграда. Я о(х)смелела настолько, что вызвалась сама горелкой поджигать сахар на крем‑брюле, и тут заиграл Ромео Сантос… Его бачату я люблю еще с 2014 года. Мы стали танцевать, сначала просто с Лизой посередине кафе, размером с кухню моей мамы. Постепенно к нам танцующим стал стягиваться народ. Людей стало столько, что пространство кафе вдруг увеличилось и стало занимать еще и территорию узкой улочки, на которой оно находилось. Это было в ночь с 29 на 30 декабря. Со многими ребятами мы договорились встретиться в этом кафе-баре в новогоднюю ночь после полуночи.

На новогоднюю ночь у нас с Лизой не было каких-то особых планов, впрочем, как и всегда. Мы лишь схематично продумали, что будем пить шампанское под бой курантов на главной площади, а затем пойдем в кафе к нашему гостеприимному москвичу. Как оказалось, в отеле-хостеле, где мы остановились, наши планы были самые четкие и заманчивые. В какой-то момент к нам начали подходить постояльцы, спрашивая, можно ли им к нам присоединиться. Какой разговор! Конечно! В итоге, около десяти вечера мы с нашими новыми товарищами по празднованию разделили упаковку рижских шпрот с огурцом на черном хлебе (ибо, как оказаться в Риге, и не поесть шпрот), опустошили тазик мандаринов и отправились навстречу веселью. Как бывалые предводители (все же вожатское прошлое дало о себе знать), мы с Лизой довели наших друзей до площади, где предложили приобрести напитки на свой вкус (сами мы уже припасли шампанское с вечера), а затем, встретившись в условленном месте, мы все дружно направились на главную площадь. Народу было много, повсеместно были расставлены кострища в металлической «броне», а на сцене пели песни.

Хочу отметить, что компания у нас была ну очень интернациональная: американцы, индусы, азиаты (вроде китайцы), немцы, русские, украинцы, поляки, белорусы. Как бы то ни было, мы водили хороводы вокруг кострищ, танцевали какие-то смеси народных танцев, а в полночь запивали салют шампанским из пластиковых стаканчиков. По окончании фейерверка нас стало значительно меньше: кто-то пошел домой спать, кто-то решил разведать ночную Ригу, ну а мы, конечно же, пошли прямой наводкой в кафе-барчик. Там уже были наши друзья, такое ощущение, что мы и не расставались. Просекко лилось рекой, весь бар во главе с хозяином пел песни, в каких-то уголках велись философские беседы о сущем, финский остеопат подстерегал незадачливых гостей в самых неожиданных местах. В какой-то момент мне срочно понадобилось набрать земли в спичечный коробок для дикой матери, благо дерево с газоном росли метрах в двадцати. Накрапывал дождь, но сибирская самоуверенность отговорила меня накинуть хотя бы шарф на голые плечи. По пути к древу познаний я подвернула ногу, а на обратной дороге поддалась уговорам девушки из соседнего винного ресторана (она была в восторге от меня) и некоторое время проплясала с ней среди винных бокалов. Параллельно она рассказала мне историю своего любовного треугольника. Вроде как она счастлива замужем и не менее счастлива с управляющим ресторана … Я сказала ей, что все будет хорошо.

На следующее утро у меня, естественно, подскочила температура +38,5, начались озноб и легкое головокружение. Но неумолимая Лиза потащила меня наслаждаться красотами постпраздничной Риги. Болезнь была вырвана с корнем обжигающим душем, комбо из фланелевой пижамы, пухового одеяла и парацетамола. Третьего января утром мы вернулись в Петербург.