– Голограмма, – проворчал Питер. – Порождение больной фантазии какого-то прыщавого программиста.

– Фу, Питер, как грубо, – возмутилась Динь. – Прикончи уже девчонку и пойдем, мне некомфортно в этом мире. Чувствую себя прозрачной.

– Нет, – отрезал Питер. Венди ощутила, как под лезвием лопается кожа. – Девчонка пойдет со мной. И останется у нас, пока этот гений не починит сервер. Так будет справедливо.

– Эй-эй! – оторвав, наконец, взгляд от Динь, возмутился Димон. – Я все исправлю. Ты не можешь забрать Венди. Это незаконно.

– В моем мире мои законы. Так что займись своим делом, если хочешь получить Венди назад целой и невредимой.

От голоса веяло холодом.

Димон дергал ногой, убирал назад волосы и хрустел костяшками пальцев. Его мозг искал нужные слова или алгоритмы, которыми можно воспользоваться, но ничего не находил.

– И как ты собираешься это сделать? – в итоге спросил он, рискнув поставить под сомнение возможности явившегося среди ночи «грабителя».

Его глаза забегали по комнате.

Рука Питера съехала чуть ниже по телу Венди, освобождая шею, но было понятно, что выпускать ее он не собирался ни на секунду. Коснувшись лица, на грудь Венди упал круглый предмет. Из него сквозь щелочки исходило голубое сияние.

– Оцифровщик. Стирает сознание и тело в этой реальности и воспроизводит в виртуальной в точной копии, можно сказать, из крови и плоти. Не бойся, мы уже так делали. С твоей подружкой ничего не случится. Погостит у нас немного.

– Она моя сестра, вообще-то, – буркнул Димон.

– Тем более будет повод поторопиться, – ответил Питер. Его прохладная сильная рука, сжимающая нож, снова была у горла Венди.

Димон не отводил взгляд от оцифровщика.

– Хочешь сказать, что с помощью этой штуковины тело трансформируется в двоичный код и обратно?

– Да, – ответил Питер. – Но запустить его может только Динь. В этом она самая настоящая фея. Поэтому я и дал ей такое имя.

Венди чувствовала, как участилось ее дыхание. Фраза про стирание сознания и тела звучала вовсе не безопасно и нисколько не успокаивала.

Венди сглотнула, пытаясь подобрать какие-то хитрые слова, которые могли бы послужить кодовым словом против невесть откуда взявшегося парня и заставить его убраться из ее дома.

– Да не трясись ты, – сказал Питер, заметив ее страх.

Тонкая белая рука Динь потянулась к оцифровщику, пальцы с идеальным французским маникюром коснулись голубых прожилок на нем. Оцифровщик раскрылся, как цветок, трещинки расширились, и из них полился яркий свет.

– Круто! – воскликнул Димон и тут же осекся, поймав укоризненный взгляд сестры. – А можно мне такую штуку, а?

Питер только засмеялся в ответ.

Венди тем временем ощутила легкое покалывание по всему телу, а по рукам поползли сияющие ниточки, точно ее капилляры наполнились светом. Нежное сияние опутало, словно паутиной, каждую клеточку ее тела. Наверное, Димон, стоявший с округлившимися как две черешни глазами, видел, что Венди была похожа на компьютерную модель человека, состоящую из мельчайшей сеточки. Эта сеточка переливалась в полумраке комнаты, слабо освещенной одним лишь бра. Тело продолжало покалывать, и вдруг постепенно начало темнеть. Венди забеспокоилась.

– Я быстро все исправлю, Венди, не бойся! – очнулся наконец от оцепенения Димон.

Темнота сгущалась. Динь растворилась в воздухе, и через мгновение Венди погрузилась во мрак. Сияние исчезло, покалывание – тоже, но оцифровщик все еще касался груди, и казалось, что он врос в кожу, стал частью Венди. Она представила себя роботом, в груди которого вместо сердца светится какое-то специальное устройство. Может, аккумулятор. И как она, Венди, будет выглядеть в этом виртуальном мире? Как мультяшный персонаж? Как плоское изображение? А если она окажется в чужом мире совершенно голая, как в кино, когда кто-нибудь перемещается из будущего? Что она будет делать? А если этот парень увидит ее голой? А если она будет вся из маленьких квадратиков? Мысли проносились в голове одна за другой. Образы сменялись, заставляя сердце колотиться все чаще, волнение нарастало. Что с ней сейчас будет?