Сотрудник лаборатории систем безопасности не стал выдавать дежурного.

– Я поменялся сменой с новым сотрудником. Согласился подежурить в этот уик-энд.

Глаза Стратмора сузились.

– Странно. Я вчера говорил с ним. Велел ему сегодня не приходить. Он ничего не сказал о том, что поменялся с тобой дежурством.

У Чатрукьяна ком застрял в горле. Он молчал.

– Ну ладно, – вздохнул Стратмор. – Похоже, вышла какая-то путаница. – Он положил руку на плечо Чатрукьяна и проводил его к двери. – Тебе не нужно оставаться до конца смены. Мы с мисс Флетчер пробудем здесь весь день. Будем охранять нашу крепость. Желаю веселого уик-энда.

Чатрукьян заколебался.

– Коммандер, мне действительно кажется, что нужно проверить…

– Фил, – сказал Стратмор чуть более строго, – «ТРАНСТЕКСТ» в полном порядке. Если твоя проверка выявила нечто необычное, то лишь потому, что это сделали мы сами. А теперь, если не возражаешь… – Стратмор не договорил, но Чатрукьян понял его без слов. Ему предложили исчезнуть.

– Диагностика, черт меня дери! – бормотал Чатрукьян, направляясь в свою лабораторию. – Что же это за цикличная функция, над которой три миллиона процессоров бьются уже шестнадцать часов?

Он постоял в нерешительности, раздумывая, не следует ли поставить в известность начальника лаборатории безопасности. Да будь они прокляты, эти криптографы. Ничего не понимают в системах безопасности!

Присяга, которую Чатрукьян принимал, поступая на службу в АНБ, стала непроизвольно прокручиваться в его голове. Он поклялся применять все свои знания, весь опыт, всю интуицию для защиты компьютеров агентства, стоивших не один миллион долларов.

– Интуиция? – с вызовом проговорил он. Не нужно интуиции, чтобы понять: никакая это не диагностика!

Он решительно подошел к терминалу и запустил весь набор программ системных оценок «ТРАНСТЕКСТА».

– Твое сокровище в беде, коммандер, – пробормотал он. – Не веришь моей интуиции? Так я тебе докажу!

Городская больница располагалась в здании бывшей начальной школы и нисколько не была похожа на больницу. Длинное одноэтажное здание с огромными окнами и ветхое крыло, прилепившееся сзади. Беккер поднялся по растрескавшимся ступенькам.

Внутри было темно и шумно. Приемный покой представлял собой бесконечный узкий коридор с выстроившимися в ряд во всю его длину складными стульями. Установленная на треноге картонная табличка с надписью OFICINA стрелкой указывала направление.

Беккер двинулся по едва освещенному коридору. Все здесь напоминало зловещую декорацию к голливудскому фильму ужасов. В воздухе стоял тяжелый запах мочи. Лампочки в конце коридора не горели, и на протяжении последних двадцати метров можно было различать только смутные силуэты. Женщина с кровотечением… плачущая молодая пара… молящаяся маленькая девочка. Наконец Беккер дошел до конца темного коридора и толкнул чуть приоткрытую дверь слева. Комната была пуста, если не считать старой изможденной женщины на койке, пытавшейся подсунуть под себя судно.

«Хорошенькое зрелище, – подумал Беккер. – Где, черт возьми, регистратура?»

За едва заметным изгибом коридора Беккер услышал голоса. Он пошел на звук и уткнулся в стеклянную дверь, за которой, судя по доносящемуся оттуда шуму и гвалту, происходило нечто вроде драки. Преодолев отвращение, Беккер открыл дверь. Регистратура. Бедлам. Так он и думал.

Очередь из десяти человек, толкотня и крик. Испания не славится эффективностью бюрократического аппарата, и Беккер понял, что ему придется простоять здесь всю ночь, чтобы получить информацию о канадце. За конторкой сидела только одна секретарша, норовившая избавиться от назойливых пациентов. Беккер застыл в дверях, не зная, как поступить. Необходимо было срочно что-то придумать.