Никуда.

– Все еще хочешь есть? – спросил Расс, коротко и отрывисто, будто едва раскрывая рот.

– Ну, если ты голоден, – ответила она осторожно. Они собирались узнать у Симпсона насчет братьев Финч, а потом отправиться в столовую. Сейчас же ее живот был полон чего-то, что, по ощущениям, казалось враждующими стаями бабочек.

– Может, в игровую комнату? – спросил Расс.

Все так же односложно. Обеспокоенность перерастала в гнев. Ей хотелось ударить его. Энн любила своего мужа – от щетины на небритом подбородке до почти комично тонких лодыжек. За годы, проведенные вместе, они очень много смеялись. Были отважными, иногда немного сумасшедшими. Пересекли всю галактику и растили детей так далеко от Земли, что шутили: если те когда-нибудь вернутся на родную планету, их сочтут там пришельцами.

Энн и Расс переживали трудные годы, но всегда были вместе, одной командой, и это оказалось важным, когда однообразие жизни в «Надежде Хадли» ввергло их обоих в клаустрофобию. В день, когда Расс признался, что иногда чувствует себя, точно заключенный в тюрьме, Энн плакала до тех пор, пока он не признался, что лишь ее любовь и присутствие Тима и Ньют сохраняли ему рассудок.

У них по-прежнему случались хорошие деньки – и даже чудесные, – но нервы у обоих уже были на пределе. Иногда Энн не могла уснуть по ночам и чувствовала, будто разваливается на куски. Но потом слышала смех Ньют или видела, как Тим пытается изображать мужскую походку отца, и все снова становилось хорошо.

Но не в этот день.

Энн Джорден знала каждый жест, каждое движение мужа. Они не дойдут до рекреационного центра. Едва эта мысль утвердилась у нее в голове, Расс нырнул в служебный коридор и повернулся к ней лицом. Энн хотела было пройти дальше – может, корабль еще не ушел, – но вместо этого вошла в тот тихий коридор вместе с мужем. Прошедший мимо рабочий лишь посмотрел на них, не замедлив шаг.

– Что он, черт возьми, здесь делает? – прошептал Расс, почти переходя на шипение. Он попытался заглянуть ей в глаза, но затем отвернулся, будто готовя себя к ее ответу.

– Понятия не имею, – упорствовала Энн.

Он сузил глаза.

– Думаешь, я в это поверю? Представь себе, как далеко мы от Земли, как много сейчас развелось колоний и как мало людей захотят отправиться сюда. Хочешь, чтобы я поверил, что мужик, с которым ты когда-то спала, оказался здесь просто так? Вот прям здесь?

Энн почувствовала, что ее заливает румянец. Сердце подскочило в груди, в висках застучало. Она сделала шаг вперед и ударила Расса по плечу.

– Эй, какого хре… – начал он.

Она толкнула его в грудь раз, потом еще один.

– Подумай головой, Расселл, – прошипела Энн. – Неужели за все эти годы твой мозг так заплесневел, что ты стал не способен мыслить логически? Откуда, черт возьми, я должна знать, что Демиан тут делает? Я не общалась с ним с тех пор, как мы покинули Землю, – она отступила назад и посмотрела на него. – Ты что думаешь, я все это время крутила межгалактический роман? Ну конечно, почему нет – всего каких-то тридцать девять световых лет, – она помолчала, а потом добавила: – Ты что, совсем из ума выжил?

Расс просто смотрел на нее, кипя от злости и раздражения. Но затем ее слова дошли до него, и он провел ладонями по щетине на щеках.

– Нет, – признал он. – Конечно, нет… это просто…

– Безумие.

– …глупость, – сказал он. – Но если это совпадение… то это уже безумие.

Энн взяла его руку и провела большим пальцем по костяшкам почти бессознательным движением. Она знала, его это успокаивало, и делала это не думая, так же, как и он едва ли осознавал производимый эффект. Их брак состоял из тысяч таких уютных мелочей.