– А еще моя бабушка попала в больницу с сердечным приступом. Из-за меня, – поделилась Эвелина.

– Почему из-за тебя? – последовало закономерное удивление. – Разве она узнала о том, что ты мне сейчас рассказываешь?

– Конечно, нет! И никогда не узнает. Но она очень переживала из-за моего ухода. Считала, что я опозорила себя и их. Ты же знаешь моих стариков!

Это Ире понять было намного сложнее.

– От всего сердца сочувствую твоей бабушке и желаю ей скорейшего выздоровления! Но ты не должна винить себя. Она – пожилой человек, мало ли что могло вызвать приступ. Внучка жива-здорова, из-за чего так переживать?

– Она сама рассказывала мне, как в молодости бросила одного ухажера из-за того, что он предложил ей переспать до свадьбы. Так что для них это очень важно. И дед теперь не хочет меня видеть.

– То есть как?

– Вот мы и добрались до главного, – Эвелина вздохнула. – Ты спрашивала, зачем мне сумка. Я хотела вернуться домой, но дед не пустил меня. Так что теперь мне идти некуда.

– Кошмар! – Ира была поражена. – Да твои старики просто монстры! Прости, конечно, что я так говорю, но у меня складывается впечатление, что они живут во времена «Алой буквы». И что ты теперь собираешься делать?

Повисла недолгая пауза. Эвелина собралась с духом и попросила:

– Не могла бы я остаться у тебя на эту ночь?

– Подожди, Эль. Дед ведь не знает, что у тебя произошло? Значит, он выгнал тебя, потому что думал, что ты вернешься к Сашке. Уверена, он не оставил бы тебя одну на улице. Пойди к нему снова и все объясни!

– Он меня и слушать не станет. Даже дверь не откроет, я знаю его принципиальность. Тем более, он считает меня виновной в болезни бабушки. А если ему рассказать вообще все – про беременность и выкидыш, ты представляешь, какое светопреставление меня ожидает? Лучше уж остаться ночевать во дворе на скамейке.

– Лин, но это не выход. Рано или поздно тебе все равно придется помириться с родными.

– Ира, давай оставим все эти рассуждения на потом. Ты ведь знаешь, что я никогда не позволила бы себе доставить тебе неудобства, если бы не крайний случай. Боюсь, что именно сейчас такой случай настал.

– Ты о ночевке? – Ира замахала руками. – Нет, Лин, даже не думай. Как будто ты моих предков не знаешь! Да они меня вместе с тобой выгонят, если я об этом заикнусь.

– Но ведь ты даже не пробовала! Может быть, если все им объяснить, они войдут в мое положение? Я даже сама могу с ними поговорить.

– Нет, Линочка, подружка, сестренка, все, что угодно, но только не это! – Ира почти плакала. – Они ни за что не согласятся. Скажут, что ты сама виновата и получила по заслугам, а мне запретят с тобой общаться. Прости, но здесь я совершенно бессильна! Для меня это невозможно точно также, как для тебя – возвращение к Саше.

В это время с балкона послышался раздраженный голос:

– Ира, ты совсем счет времени потеряла? Немедленно домой!

Ирина вскочила со скамейки.

– Прости меня, Линочка. Я, правда, не могу тебе помочь!

Она вбежала в подъезд, но через секунду снова вышла:

– Прости меня, дорогая моя, прости, – она обнимала Эвелину, больше не сдерживая слез, – я плохая подруга, и не могу тебе помочь, когда это так необходимо!

Уткнувшись девушке в плечо, Ира еще раз крепко сжала ее в объятиях, но сразу же отстранилась и тут же исчезла в подъезде. Эвелина осталась одна.

ГЛАВА

XII

Так вот что такое самостоятельная жизнь! Находясь в окружении забот бабушки и дедушки, трудно было представить, что бывает и по-другому. Невозможно было вообразить, что трудности, о которых приходилось лишь слышать или читать, возникнут в реальности, и что эта реальность окажется такой страшной… Неужели всех, кто вступает на собственный путь, обязательно ждет что-то подобное? Или только ей так не повезло? А если так, то за что ей все это? Чем она заслужила от судьбы такое испытание?