Он невольно вспомнил Каролину — та, наоборот, искренне обожала танцы, да и вообще праздники и всё, что к ним относилось. Подвижные игры, спектакли, музыку, всяческие развлечения. Второй месяц пребывая во дворце абсолютно без дела, Каролина страдала только из-за того, что редко видит Огдена, а в остальном — наслаждалась жизнью.

И почему-то Фокс не сомневался, что от подобного времяпрепровождения Анастасия затосковала бы через сутки, а то и быстрее. Нашла бы где-нибудь садовые принадлежности и отправилась на улицу — копаться в земле и сажать цветы. Или чем она там занимается в своей оранжерее?

— Знаете, а я ни разу не был в оранжерее, — выпалил невольно Роланд, сам не до конца понимая, зачем говорит это сейчас.

Анастасия, сосредоточенно танцуя, и не стремилась заводить диалог, но его слова расслышала и посмотрела на канцлера с искренним удивлением.

— Да, как-то не довелось. Я каждый раз приезжал к императору исключительно по делам, а потом сразу отправлялся домой. Даже на приёмы, подобные этому, оставался крайне редко. Не хотелось тратить время.

— Вы сейчас говорите почти как мой дядя, — улыбнулась Анастасия и поправилась: — Я имею в виду его величество. Его тоже не радует перспектива веселиться, если можно плодотворно поработать. Мне кажется, он и не спал бы, если бы этого не требовал организм.

Фокс хмыкнул — подобное было ему хорошо знакомо.

— Покажете мне оранжерею, ваше высочество?

— Сейчас? — Принцесса подняла тонкие светлые брови.

— Нет, конечно, сейчас уже слишком поздно. Да и будет невежливо, если мы с вами уйдём с приёма. А вот завтра я бы с удовольствием сходил туда.

— Хорошо, сходим, — кивнула Анастасия, и Роланд, немного помолчав, склонился чуть ниже и произнёс девушке на ухо:

— Во время беседы вы расслабляетесь и танцуете более непринуждённо.

Наверное, зря он это сделал — её высочество моментально напряглась. Впрочем, вальсон всё равно закончился, музыка на мгновение стихла — а затем вновь продолжилась, но мелодия была уже другая, более подвижная. И прежде, чем Роланд успел что-либо сказать, Анастасия предложила:

— Вы не против немного перекусить, канцлер?

— Конечно, ваше высочество, — покладисто согласился Фокс и повёл принцессу к столам, лавируя между вновь начавшими танцевать гостями приёма.

За столами пока почти никто не сидел — всё-таки вечер только начался, и приглашённые в основном стремились танцевать, а уже потом — за еду. Роланд и сам не стал бы приближаться к закускам, если бы не просьба принцессы. Правда, он был уверен, что Анастасия куда сильнее хочет избежать танцев, чем действительно ощущает чувство голода.

Пока шли к столам, Фокс несколько раз кивнул своим сотрудникам, которые тоже были в числе танцующих, показывая им, что срываться и бежать никуда не надо — с принцессой он и сам справится. Во дворце Арена Анастасии точно ничего не грозило.

Её высочество опустилась на один из бордовых пуфов, канцлер сел рядом, и к ним тут же подскочил один из слуг, принялся ухаживать — наливать напитки, подавать закуски. Анастасия, вопреки своим словам, почти ничего не положила в тарелку — чуть-чуть салата и тарталетку с какой-то причудливой начинкой. А когда слуга поклонился и отошёл, поинтересовалась у Роланда:

— А почему вы не танцуете, канцлер? Если хотите, я вас отпускаю.

— Видите ли, ваше высочество, — ответил Фокс с улыбкой, — то, что я умею танцевать, не означает, что я это люблю. Так бывает — порой мы что-то умеем, но не любим, а порой наоборот — любим, но не умеем. Например, его величество Фредерик очень любил играть на пианино, даже я бы сказал — обожал. Но, когда он это делал, лично у меня уши в трубочку сворачивались.