Он встал, подошёл к жене и, обняв, нежно коснулся губами её лба со всё ещё коротковатой чёлкой, потом чуть вздёрнутого носика и, наконец, припал долгим мягким поцелуем к губам.
– Почему ты не спишь? Уже скоро два часа ночи.
– Не знаю. Наверное, потому, что тебя нет рядом, – она нырнула пальцами в его густые темные волосы на затылке, – пойдём, думаю, что и у меня для тебя есть новость. Но тоже завтра… Вернее, уже сегодня… Но позже…
– Ты меня заинтриговала…
– Ты меня тоже…
Посмотрев друг на друга, они рассмеялись. Богдан подхватил Надю на руки, понёс в спальню и бережно опустил на кровать. Развязал поясок легкого шёлкового халатика. Разделся сам и накрыл её своим крепким горячим телом.
Он всегда любил её нежно и страстно. Так, как будто она была сделана из тончайшего стекла. Держал крепко, чтобы, не дай бог, не выскользнула из рук, но не сжимал, чтобы случайно не раздавить эту хрупкую красоту.
Ей нравилось в нем всё: и его страсть, и его нежность. Мускулистое тело, мягкие, чуть влажные губы. И то, что держал её по-мужски крепко, и то, что позволял быть свободной.
Так было всегда с того момента, как Надя вернулась в строй живых. Так было и сегодня. Они любили друг друга долго, не спеша и, о чудо, уснули, так и не выпустив друг друга из объятий.
Утром её разбудил будильник. Надя тут же открыла глаза. Богдана рядом не было.
– О боже! Проспала!
Впервые за то время, что они жили вместе, она проснулась позже мужа. Вскочив, кинулась на кухню. Но и там его не было. Зато на столе стояла тарелка с пышными ароматными оладьями, бережно завернутыми в полотенце, чтобы не остыли. Надя засунула руку под полотенце, схватила мягкую оладку.
– М-м-м, горячая ещё… вкуснотища.
Она закатила глаза от удовольствия.
И ещё была записка.
«Любимая, – гласил маленький белый листок бумаги, – ты так сладко спала… я не стал тебя будить. Это – завтрак (съесть все!). Не забудь принять витамины. Желаю удачного дня.
Твой навеки».
И смешная улыбающаяся рожица с цветочком в зубах.
Надя подхватила записку и поцеловала рожицу прямо в её улыбающийся рот. Знала, Богдан, прежде чем положить записку на стол, сделал то же самое.
6
Наскоро позавтракав и налив Клёпе, которую Надя забрала у Нины, как только выписалась из больницы, молока, вылетела из дома. В редакцию журнала «Свободное мнение», где она теперь работала, Надя влетела, как говорится, по нолям! Журнал стал приватным и популярным. Владелец издания и его главный редактор, дядька умный и толстый, Надю любил. Он с большим удовольствием взял её на прежнее место, как только она почувствовала себя способной работать. А через полгода предложил девушке должность заместителя главного редактора.
Коллектив в основной своей массе Надю уважал. Были, конечно, и те, кто завидовал её быстрому продвижению. Были и такие, которые считали её, мягко говоря, не очень умной из-за того, что поехала в Чернобыль. Но в глубине души ею восхищались все и старались не подводить.
– Надежда Андреевна, вот, вы просили материал по Шевченковской выставке.
– Надя, здесь все по открытию дома культуры.
– Это – по заводу…
– Это – новости по городу… – затарахтели голоса – народ собрался в её кабинете на ежедневную пятиминутку.
– А это что за коробка?
– А это, Надежда Андреевна, персональный компьютер, – Борис Исакович, тот самый умный и толстый дядька, сиял, как медный грош. – Товарищи! – обратился он к собравшимся. – Вот и к нам цивилизация добралась. Компьютер – будущее журналистики. Благодаря вашему, Надежда Андреевна, материалу о героях Чернобыльской АЭС у нас появились средства на приобретение этого чуда техники. Пока что только трёх экземпляров. Пентиум. Один из них по праву – ваш. Разобраться, научиться и научить своих подчиненных. Задача ясна?