– Мужчины с мешками, немедленно выйдите из автобуса! – сказал водитель по селектору.

Друзья переглянулись. И кто тут с мешками? Разве что спящий на заднем сиденье тип с оплывшим лицом – его мешки под глазами.

– Вам говорю! – завизжала пухлая кондукторша в серой линялой кофточке. – Немедленно выходите! Иначе милицию позову!

– Ты чё это! – гаркнул громче её дед Никола. – Сына твоего обидели?

– Не твоё дело, сиволапый! Выпрыгивай немедленно, тебе говорю!

– Пошли, ясно всё! – сказал Егор, подтолкнув деда выходу.

– Вот, козлы! – выругался дед Никола, выпрыгнув из автобуса.

– Теперь куда?

– Из-за козла крашеного пешком теперь переться! – дед Никола сплюнул на правую ладонь и растёр руку о штанину. – Ты-то хоть не прикасался к нему?

– Нет! – вскрикнул Егор, брезгливо отряхиваясь.

– Что не бывает, а всё – к лучшему! – вдруг обрадовался дед Никола

– Что, к лучшему? – не понял Егор.

– А вот же, церквушка! Нам, направо! Доехали бы до остановки, возвращаться нам назад два квартала, вот как!

– Повезло?

– Повезло!

Вскоре друзья попали во двор.

– Дома-то большие!

– А ты думал? – усмехнулся дед. – Сталинские!

– Тут Сталин жил? – спросил Егор, задрав голову.

– Не-е, люди тут жили, и без тараканов!

Они вошли, в подъезд, поднялись на второй этаж, остановились перед деревянными дверьми, позвонили.

– Кто?

– Дед Пихто и бабка Никто! Отворяй, Митрич! Да пошустрее!

– А-а! Земляки! – обрадовался хозяин. Замок щёлкнул, Егор толкнул двери. Поторопился! Щёлкнул второй замок, и третий. Затем дверь приоткрылась на длину цепочки толщиной с палец.

– Ты чего так забаррикадировался? – удивился дед Никола. – Прошлый год шпингалета хватало!

– Ты ещё времена застоя вспомни, Никола! Заходите!

Земляки зашли. Не долго думая, мужчины сообразили столик на троих. Подошёл журнальный – других в квартире не было. С высоченного потолка клочьями свисала серая паутина, на полу лежали расползшиеся домотканые половики. Местами их лохмотья засалились так, что казалось: из половиков растут чёрные грибы. Митрич включил сороковаттную лампочку, встроенную в стену.

– Так уютнее! – сказал хозяин, отключив общее освещение.

Гости огляделись. В самом деле, обшарпанные, сто лет небеленые стены в полумраке выглядели не так страшно, разлезшаяся фанера журнального столика – гостеприимнее, а истерзанные пуфики – мягче и удобнее.

Земляки выпили за встречу. Обмыли покупки. Помянули всех знакомых, включая бывших правителей страны. Потом пили за жизнь, здоровье и далее, не чокаясь.

Чтобы не стеснять хозяина, спать улеглись на пол, подложив под головы наполненные сумки. Никто не догадался отключить лампочку.

Егор поднялся в пять утра от сильной жажды, он открыл глаза и увидел одиноко сидящего Митрича. Хозяин тупо смотрел на наполненный водкой стакан.

– Не спится, Митрич?

– Да! – вздрогнул Митрич. – Сушняк замаял?

– Как ты понял?

– Сам был молодым, Егор! Сядь, выпей!

– Не-е, хватит! – мотнул головой Егор.

– Э-эх! Молод ты ещё! – с сожалением сказал Митрич. – А я вот, один не могу выпить, хоть убей! Полчаса сижу, мучаюсь, а в горло не идёт!

– Пиво есть? – сдался Егор, сочувствуя.

– Как же! Как же! – засуетился Митрич. В момент он сбегал на кухню и приволок трёхлитровую банку, початую на три пальца. – Вот!

Они выпили. Каждый своё. Посидели, помолчали, дед Никола спал без задних ног. Ещё раз выпили.

– Егор, ты кем трудишься?

– С дедом Николой.

– Слесаришь?

– Но.

– Слушай, я почему-то про тебя иначе думал! – Митрич доверительно склонил голову.

– Почему?

– Помнишь, вчера ты говорил о Толстом, читал?

– В школе.

– Неплохо учился?

– С тройки на четвёрку.

Митрич налил ещё. Выпили. Поморщившись, он надкусил солёный огурец и продолжил: