Саша закрыл обе входные двери на все замки и позвонил на пульт охраны. Такси ждало их у подъезда. На вокзале быстро встретились с Агатой и Куртом, приехавшими на несколько минут раньше, и вместе прошли на перрон. Нашли свои места, разместились, и тут Агата и Ирина умоляюще посмотрели на Сашу, а потом вышли перекурить на перроне. Они вернулись в вагон после настойчивого призыва проводницы и предупреждения, что осталась минута до отправления.

– Мама, я строго предупреждаю, что буду ограничивать тебя в курении! А за Агату пусть Курт возьмётся! – громко провозгласила Мэгги.

– Он уже пилит меня каждый день! – пожаловалась Агата. – Но я слабовольная.

– Давайте лучше смотреть в окно. Здесь природа совсем другая, – примирительным тоном предложила Ирина. – Вижу и по дуновению ветра чувствую, что гор здесь нет, и море очень далеко. В Греции вся территория близка к морю. Там ветер морской, а в России сухой.

Во время минутной остановки в Твери Саша продемонстрировал разницу в произнесении названия города правильно, а потом и без смягчения «р». Немец и гречанки сразу заметили на слух разницу. Попробовали повторить. Не получилось. Ничего, потренируются. Снова смотрели в окно и подмечали много нового: не так складывают сено, не так выглядят деревенские дома. Впечатлили огромные и, как кажется, бескрайние поля.

– Сразу видно, что землю в России используют не скупясь, многие участки запускают. В Греции и в Германии так нельзя, – сказал Курт. – У нас проблема «Lebensraum» очень остра. Она была одной из главных причин германской агрессии на протяжении столетий. Но сейчас население Германии сокращается.

– Зато растёт число турок и ещё кое-каких других восточных национальностей. Так скоро и какой-нибудь канцлер Германии станет начинать каждое выступление с благодарности Аллаху. А немецкий язык окажется под запретом.

– Ой, сам этого боюсь! Мои родители мне как-то сказали, что если не мои дети, то внуки будут говорить на турецком, а немецкий забудут.

– У немцев в их историческом сознании отсутствует осторожность в отношении мусульман, а у греков к мусульманам открытая ненависть! – вмешалась Ирина. – Александрос знает историю, он подтвердит мои слова.

– И в Америке нет понимания той истины, что мусульмане – враги, – добавила Мэгги.

– Дорогие мои, Россия тоже немало воевала с мусульманами, но ненависти к ним у русских нет. Среди русских повсюду живут татары, башкиры и другие мусульмане, и мы не отделяем их от русских, – попытался объяснить ситуацию Саша, заметив, что сидящее в том же ряду явно татарское семейство прислушивается к тому, что они говорят. Видимо, знают английский. Послушав объявление по радио, Саша объявил всем, что они сейчас проехали Вышний Волочёк, а это уже недалеко от Питера.

– Как ты только что сказал? Питер? Так русские в разговорной речи называют Санкт-Петербург? – заинтересовался дотошный Курт.

– Ты прав, Курт, именно так – Питер. Это, можно сказать, неформальное название. Я хочу ещё сказать, что живущие среди нас мусульмане, даже если они приехали из Средней Азии, хорошо или обычно хорошо говорят по-русски, знают наши обычаи и стараются не конфликтовать с русскими. А турки в Германии, как постоянно пишут в СМИ, злобно напирают на свои национальные особенности и навязывают их немцам.

– Да, особенно это заметно по Christmas tree, как это по-русски?

– Рождественская ёлка! Только в России теперь её называют «новогодняя ёлка», для нас Новый год намного важнее Рождества.

– В нашем квартале турок и прочих нет, поэтому мы открыто празднуем Рождество. Но папины родители после ухода на пенсию живут в окружении турок, правда, внешне цивилизованных, но всё же дедушка и бабушка Рождество празднуют тихо, без ёлки и за зашторенными окнами. Саша, ты с каждым днём всё лучше говоришь по-английски!