– Как лучше, выпустить или заправить? – спросил Джеми, то засовывая рубашку под ремень, то вновь вытаскивая наружу, и Мэгги, которую его вопрос выдернул из задумчивости, осознала, что он уже почти готов, тогда как сама она все еще не одета.

– Лучше выпустить, – посоветовала она.

Джеми кивнул и направился к ведущей вниз лестнице, а Мэгги шагнула к шкафу, чтобы выбрать себе что-нибудь подходящее.

Надену синее цельнокройное платье-рубашку, решила она. И, конечно, новую грацию…

Зазвонил звонок у входной двери – это были Джин и Саймон, которые по обыкновению пришли с небольшим запасом. Джин в черном шифоновом платье выглядела просто шикарно. Саймон – благослови его господь! – совершил над собой форменное насилие и втиснулся во вполне пристойный костюм. Еще через пятнадцать минут подъехали Уильям и Лиз, одетые стильно и со вкусом. Потом появилась Джорджи в очень красивом платье, которое Мэгги сразу понравилось. Алекс, как всегда, явился последним, опоздав почти на полчаса. Его одежду язык не поворачивался назвать праздничной, однако самого Алекса это ничуть не смущало. Победно ухмыляясь, он подмигнул Мэгги.

– Выглядишь как конфетка, – заявил он, вручая ей помимо бутылки вина ее любимый темный шоколад, и Мэгги сразу простила ему и его дерзость, и неподобающий костюм.

Наконец все гости были в сборе, и Мэгги представила друг другу тех, кто не был знаком, а Джеми разлил вино и предложил первый тост за знакомство. Очень скоро обстановка в гостиной сделалась легкой и непринужденной, как и хотелось Мэгги. Еще раз убедившись, что все идет как следует и никто из гостей ни в чем не нуждается, она повернулась к Джин.

– Ну, как дела на работе?

– Это не работа, а каторга! – отрезала Джин, и Мэгги слегка улыбнулась. Она знала, что подруге очень нравится руководить редакцией женского журнала и что ее страдания по поводу многочисленных обязанностей – просто притворство, излюбленная роль, которую Джин обожала исполнять на публике.

– Ты и сама должна понимать, каково мне приходится, – продолжала Джин. – Правда, у меня подобралась отличная команда, однако некоторые мои младшие редакторы, особенно из молодежи, порой выдают такие перлы, что хоть стой, хоть падай. Можешь назвать меня старой брюзгой, но образование в нашей в стране уже не то, что было когда-то. Я постоянно вылавливаю в готовых материалах совершенно чудовищные грамматические ошибки! А орфография?! Это вообще что-то невообразимое! В общем, у меня к вам с Джеми огромная просьба: сделайте мне одолжение и отдайте Натана в самую лучшую среднюю школу, где его научат грамотно писать. Буквально на прошлой неделе я обнаружила, что в одной статье слово «педиатр» написано через два «е». Мне пришлось попросить мою ведущую редакторшу еще раз пройтись по этой статье с карандашом в руке, и – представляешь? Она выловила в ней еще пару ошибок, одна из которых полностью меняла смысл предложения! Я уже не говорю об этих кошмарных программах автоматического переноса, которые так и норовят разделить слово «оскорблять» совершенно оскорбительным образом, – Джин ухмыльнулась и повернулась к Джеми. – Кстати, ты недавно приезжал в редакцию и встречался с ней. О чем вы говорили?

– Что-что? – Джеми, который с рассеянным видом таращился в окно, вздрогнул от неожиданности и повернулся к ней. – О чем, собственно, речь? – спросил он.

– Не о чем, а о ком. Я говорю о Кло Эплтон. На прошлой неделе ты приезжал, чтобы встретиться с ней, не так ли?

– Я? Ах да, действительно! Мне пришло в голову, что было бы неплохо лично познакомиться со всеми ведущими редакторами «Британских журналов» – ну, если не со всеми, то хотя бы с большинством. Это может оказаться очень полезным для гм-м… для моей дальнейшей работы. Связь с непосредственными исполнителями и сбор информации помогает охватить, так сказать, общую картину…