– Или я буду водить, – улыбаясь от уха до уха, проговорил он.

Берк приобнял Малкута за плечи, и похлопал по тонкой, впалой груди.

– Что бы там ни было, но ты, Подобный Дракону, настоящий друг!

Наследник просиял, а на щеках выступил легкий румянец.

– Но сначала… – заговорщически подмигнул бес, указывая пальцем куда -то вверх, – пора!

И, не сговариваясь, они выпрыгнули из-под защищавшей их тени прямо на солнце. Огненный диск завис в зените, и сиял прямо над макушками друзей. Оба подростка в молчании уставились себе под ноги. Сейчас, в полдень, тень Берка лежала под ногами таким образом, что ее не было видно, и Малкут, у которого с рождения не было тени, на короткое время стал таким же, как все.

Дети были знакомы едва ли ни с рождения. Наследник трона и бездомный нечестивый, незнамо как оказавшийся по эту сторону Разлома столкнулись, когда бес воровал яблоки в саду Наместника. В ту ночь, когда месяц синего пламени сменялся первым осенним днем, Берк без труда проник на территорию дворца, и, прячась в густых тенях, щедро разбросанных по покрытой росой траве, прокрался к яблоневой рассаде. Юного наследника он заметил только в тот момент, когда старая, второпях стянутая через голову рубаха была уже полна спелых красных плодов и готова вот- вот порваться. Малкут, затаившийся в беседке, куда бежал от пристального надзора нянечек, смотрел на настоящего живого бесенка огромными озерами лазурных глаз, и боялся даже вдохнуть. Берк же заметил его слишком поздно, чтобы слиться с тенью и тоже уставился на хрупкое создание во все глаза. Кончик его черного хвоста едва заметно вздрагивал.

– Привет, бес, – голос наследника был мягким и звонким, несмотря на то, что шестилетний ребенок явно не на шутку испугался – Берк чувствовал солоноватый запах страха.

– Привет, мальчик, – с хрипотцой ответил бесенок.

Он был всего парой лет старше наследника и такое приветствие почему -то насмешило Малкута. Он широко улыбнулся, а его страх, вдруг, совсем исчез.

Они некоторое время молча изучали друг друга, а затем тишину предрассветного часа нарушил треск лопнувшей по швам рубашки Берка. Яблоки с глухим стуком покатились по траве, но бес так и не шелохнулся. Все еще улыбаясь, Малкут встал с деревянного пола беседки, отодвинул вьющуюся нить дикого винограда и вышел под лунный свет. В таком виде его кожа казалась совсем прозрачной, но что заставило Берка в ужасе отшатнуться от ребенка – это отсутствие даже намека на Тень. Наследник быстрым движением сдернул с себя темно- песочную тунику, оставаясь в одной нижней майке и непомерно широких штанах, и принялся неторопливо собирать в нее, как в мешок, разбежавшиеся по земле сочные фрукты. Берк стоял каменным изваянием, ища взглядом Тень Малкута, но как бы тот не поворачивался, как бы не тянул руки, земля под его ногами оставалась залитой лунным светом, как и прежде. У бесенка снова задергался кончик хвоста.

Когда с собиранием яблок было покончено, Малкут завязал рукава туники и протянул узелок Берку. Тот недоверчиво повел носом, но не спешил принимать из рук человека без тени бесценный для него дар.

– Воровать плохо, – словно объяснял свой поступок мальчик, – а ты совсем не обязан поступать плохо.

Бес распахнул глаза еще шире. Он, сын Огненной Крысы, создание, пришедшее из-за Порога, дитя Ночи, сущность Тьмы! Он – само воплощение плохих поступков! Он живет плохими поступками, в нем нет ни капельки света! Им взрослые пугают маленьких детей и его боятся сами!!! И какой -то беловолосый сопляк, у которого даже Тени нет, говорит ему, что он не обязан поступать плохо???