Молодой человек снизу с восторгом фотографировал подругу, охотно позировавшую на фоне красных песков. Ходил туда-сюда, громко подбадривая ее: «Людочка, улыбнись! Еще! Вот, хорошо! Прекрасно!»

Бескрайняя пустыня, песчаные скалы с мягкими округлыми контурами, похожие на опрокинутые глиняные горшки; экскурсионные джипы далеко на барханах, как игрушечные машинки среди песков.

Она вдохнула полной грудью горячий воздух, заслоняя рукой глаза от палящего солнца, уже привычным жестом поправила черно-белый платок и закрыла нижнюю часть лица. Бедуин одобрительно закивал. На самом краю плоского камня села, обхватив согнутые колени, отвернулась ото всех. Просидеть бы так вечность, мелькнуло уже знакомое желание. Пустыня поглотила все звуки, даже белые автомобили с туристами ныряли среди песков бесшумно. Ее, как всякого чужака, не пустят дальше этого кусочка пустыни, исчерченного следами колес, туда, в самое сердце, где обитают лишь хозяева черных палаток. Они навьючат своих верблюдов, снимутся с места и завтра от лагеря не останется ни следа. Песок занесет стоянку. Песок спрячет все. Пойдут неспешно по древним караванным тропам, сделают привал у источников, найденных еще древними набатеями.

– Тихо, – сказал бедуин.

– Спокойно, – зачарованно глядя вдаль, добавила Алекс.

– Мадам. – Он указал пальцем в сторону приближающейся колонны автомобилей, огляделся, разыскивая пару туристов из их группы.

Из первого джипа выскочил рассерженный Ник, Дина пыталась схватить его за руку, удержать, что-то кричала вслед. Он зашагал в сторону «арки». Алекс больше не видела их из-за толпы пожилых немок, высыпавших из подъехавших внедорожников.

Водитель недолго смотрел на громко гогочущих немок, одетых в майки без рукавов, шорты и тяжелые походные ботинки, сказал «пора» и заскользил, как лыжник, на пятках вниз. Вот так легко? Засомневалась, что сможет столь же легко и изящно спуститься.

– Осторожно, осторожно, – подбадривал бедуин.

Алекс заскользила вниз по крутому откосу, боясь просто упасть лицом вниз, вжалась спиной в горячий крошащийся камень, раскинула руки, чувствуя, как начинает тянуть под мышками. Зажмурившись от напряжения, перевела дыхание, собираясь с силами, и услышала снизу:

– Спускайтесь, я подхвачу.

«Надо же, как вовремя», – подумала с досадой. «Спаситель» с лицом темнее ночи стоял наготове. Она, как могла, притормаживала пятками, цепляясь ногтями за уступы. Сейчас прямо в протянутые руки и приземлится!

– Почти внизу!

Ей оставалось только криво улыбаться, ощущая, как дрожат мышцы.

Потянул за щиколотки вниз. Воздух колебался, вибрировал, ветер шуршал в песках, хрустели камушки под ногами удаляющегося бедуина. Прижал к груди, закрывая собой обжигавшее песок солнце и красные горы вдалеке, крепко удерживал одной рукой за затылок, касаясь подбородком виска. Замер, почти не дышал. Стоит только пошевелиться, все исчезнет: и этот песок, и эти слегка приоткрытые губы, и эти руки… «Отчего кажется, что я знаю ее?» – мелькнуло в голове.

Она закрыла глаза, вдыхая его запах, чувствуя удары сердца и дрожь ладоней, смотрела на капельку пота, стекавшую по загорелой шее на грудь, под расстегнутый ворот рубашки. Онемела. Едва удержалась от желания провести кончиками пальцев по шершавой от песка щеке, коснуться сухих горячих губ, упрямого подбородка. Вместо этого громко втянула воздух и зажмурилась еще сильнее.

Пожилые немки, остановившиеся совсем близко, захохотали, широко раскрывая рты, и захлопали себя по ляжкам. Ник опустил руки.

– Спасибо, – произнесла едва слышно, отвернулась, положила руку на грудь, пытаясь успокоиться. Когда обернулась, его уже не было рядом. Стыдно, неловко, больно…